«Нация», «национальность», «национализм». Я много читал о той, о другой и третьей, но пришел к убеждению: никто толком ничего не понимает о чем говорит, соответственно, приходится авторам прятаться за патетикой.
Все знают свою национальность, но не знают что это такое. Разве это не странно?
А не странно, что по планете проливается кровь по этому признаку, а ученые «не хотят» знать что конкретно из себя представляет этот признак. Либо очень вяло, плакатно об этом рассуждают.
Так и не существует конкретного определения нации.
Единственное достижение политических философов – это перечисление предпочтений.
Но даже описательная попытка не выдерживает критики (см. в словарях).
Из их текстов можно выкинуть "единство по крови" как лингво-атавизм. Какое такое единство может быть вне родо-племенного строя? Да, в каждом из нас столько "разной" крови!
По месту проживания не работает тоже, потому что режут разные национальности друг друга как раз по месту проживания.
Про экономические связи - я просто не понимаю о чем это они.
Про язык... Есть разные нации с одним общим языком, есть одна нация, говорящая на разных языках. Вам же примеры не нужно приводить. Сами знаете.
Традиции - это то, что в глубинках еще почитается? Да, традиции такого рода имеют объединяющую силу у деревенских жителей, но в каждом регионе частенько свои традиции. Значит - это тоже не важный признак идентификации.
Культура. Если она только высокая культура, то она необходимо интегрирована в общечеловеческую. И им могут быть обогащены ряд народов, а не конкретная нация. (И надо признать, что лучшее в культуре, как правило, просто не доступно большинству в той же нации).
Остается "самосознание". Но, друзья, как раз это и надо определить! Самосознание и есть синоним идентификации по национальности.
Я утверждаю, что понятия «нация» и «национальность» – историческое заблуждение.
И для обоснования заявляю:
пока никто не способен вразумительно дать им определение. Уверен потому, что что бы ни сказали, как бы ни описали, я задам обязательно простой вопрос:
если буду принимать и соблюдать сказанное в определении, я автоматически меняю свою теперешнюю национальность на другое?
Однозначно - нет.
Кроме того, суть не меняется при назывании нации "этносом", потому что:
"natio" - по латыне "народ", а "ethnos" - по гречески "народ".
Ну, и что поменялось?
Если апеллировать к родителям, я предложу тот же вопрос перекинуть на них.
Мне могут возразить тем, что все, что описано прекрасно подходит и к определению "гражданства" и "народа", как сообщества постоянных жителей данной страны. Возможно еще кое чему.
По поводу устремленности сохранить свои традиции - это в разных странах по разному. Главное, чтоб это было как народное искусство, а не как идеология. Но, к сожалению, в нашем ближайшем окружении (народами) это уродливая идеология.
И последнее, касательно самосознания. То, как описано его понимание, на минимуме как раз в националистических странах. Как раз там ими помыкают. Значит, либо самосознание не то, либо самосознание и национальность в обратной пропорции.
Отто Бауэр в книге «Нации и национализм» пишет:
«Привезите любого немца в чужую страну, скажем, к англичанам, и он тотчас же осознает произошедшую с ним перемену: вокруг него другие люди, люди, иначе думающие и чувствующие, иначе реагирующие на одни и те же вещи, чем привычная ему немецкая среда». И далее: «Англичанин, живущий в Берлине и владеющим немецким языком, становится поэтому немцем?»
Как вы считаете: верное ли рассуждение Бауэра?
Я вижу алогичность.
Она заключается в условиях: "англичанин, живущий в Берлине".
Нужно было либо написать: "человек, живущий в Берлине", и тогда фраза стала бы нелепой, либо сразу определять: кто и что в данном высказывании понимается под словом "англичанин".
А Бауэр имел ввиду личность, которая не только консервативна, но скорее всего, житель периферийной сельской местности. В нем, должно быть, живут качества, не являющиеся распространенными в цивильных странах: узкий кругозор в культуре, воспитание в традиционной сельской среде.
У таких людей все новое вызывает дискомфорт и отторжение независимо в какой стране (в своей или иной) он с этим сталкивается.
Поэтому, такой "англичанин", живи он в Лондоне вместо Берлина, все равно:
тотчас же осознает произошедшую с ним перемену: вокруг него другие люди, люди, иначе думающие и чувствующие, иначе реагирующие на одни и те же вещи, чем привычная ему... среда
Исключения, конечно, всегда встречаются.
Остается выяснить: какой типаж и в каких странах на сегодня это самое исключение?
Все тут зависит от идеологии населения страны, от урбанизированности, от уровня распространенности мировой культуры и т. п., а не задано, как правило, номер один.
Именно поэтому в третьих странах так сильнО "национальное", что в них не хватает перечисленных факторов.
"Нация": - означает "народ", "граждане". То есть, граждане конкретной страны, объединенные конституцией этой страны.
Все остальное - миф, используемый нечистоплотными политиками в своих корыстных целях.
Вот почему - заблуждение, которое:
вырабатывается и закрепляется в сознании народа как и всякая привычка. (Читайте определение "привычки" в психологическом словаре).
Я продолжал искать определение «нации»; и достал книгу Курта Хюбнера «Нация. От забвения к возрождению».
Каково же было мое удивление, когда я в ней прочел:
«Однако политические философы современности полностью отказались от употребления таких понятий как «нация» и «народ». Вместо этого сегодня продолжают говорить об «обществе» в давней манере Просвещения».
Так, в чем дело?
Страны омываются кровью по причине межнациональных конфликтов, а политические философы говорят об «обществах», игнорируя суть конфликтов?
Вы вспомните карабахский конфликт.
Те же политики относятся к "гражданам Азербайджана" - этническим армянам, как борющимся за «национальную независимость». Остальные страны, которые "в большинстве" - тоже.
Поэтому, дальше я интересуюсь уже тем, как такое произошло с политическими философами современности.
Философ Эмиль Дюрктейм.
Он указывает, что целостность некоторой группы определена в той мере, в какой она обладает «психической индивидуальностью».
Следовательно, об объединении людей в нацию можно говорить как о создании психического состояния толпы. Это не то же самое, что психологического. Это более древное.
Адам Мюллер, анализируя этот подход к идее нации, подобное не обнаруживает в элитарных кругах, например, в профессиональной научной среде. В особенности, в демократически ориентированном обществе, где принцип свободных дискуссий глубоко пропитывает коллективное сознание его членов.
Выходит, в демократических странах недоверие к термину «нация» назревала давно, и это отразилось в работах столь видных аналитиков.
Макс Вебер утверждает несуществование однозначного определения нации, и эмпирическое определение поВеберу следующее:
«…она (т. е. нация) являет собой данную в чувственности общность, адекватным выражением которой могло бы быть собственное государство…»
что Хюбнер резюмирует так:
«В конечном счете, по Веберу, идея нации может быть результатом артикулярной рефлексии, но может основываться и на тупом послушании, привычке к повторяющемуся, к привитому воспитанием и так далее».
А сам Хюбнер пытается найти выход, предварительно предупреждая, что:
«Я начну с общей констатации, что невозможность дать некоторому явлению однозначное и точное определение, еще не означает, что его не существует».
Этими словами он признается, что и ему не удалось определить столь важный термин и оправдывает свою несостоятельность довольно неловко. Потому что его констатация и не отвергает, что понятие не существует.
Далее Хюбнер отождествляет определительные возможности понятия «нация» с определительными возможностями понятия «личность», и приводит следующий фундаментальный пример, выраженный как: «…идентичность, некоторой личности, которая никогда не может получить однозначного и точного определения через свои качества. Кто-то считает характерным одни качества, а кто-то другие».
Это что же выходит? Нация есть, а национальности нет?
И, вообще, правомерно ли замена принципа определения имени на сравнительную идентификацию качественных характеристик субъекта?
Конечно – нет.
Определение имени выражается отношением специфических свойств субъекта и фиксируются применяемые слова. Это есть совокупность условий, необходимых и достаточных для ограничения всех его свойств, а не всех возможных свойств.
Это понимает и сам Хюбнер, когда пишет:
«Трудно возразить, что человеческая личность в противоположность нации являет собой предмет непосредственного восприятия, в то время как последняя, как уже замечено, таковым как раз и не является».
Видимо, все таки, прав только Вебер, когда говорил об «артикулированной рефлексии» и «привычках».
Хюбнер утверждает, что:
«Однако политические философы современности полностью отказались от употребления таких понятий как «нация» и «народ». Вместо этого сегодня продолжают говорить об «обществе» в давней манере Просвещения».
Как видите, у них философия в данном вопросе оказывается в роли седативного средства от национализма.
Что происходит у нас?
У нас же философия в основном выполняет роль катализатора в этом вопросе!
Я не спрашиваю как нам нужно относиться к нации: хорошо или плохо? Я только пытаюсь получить обоснованное определение. А определение от демагогии отличается тем, что в нем содержится необходимое и достаточное описание, чтобы все понимали одно и то же. Только в этом случае можно уже говорить: хорошо это или плохо?
Поэтому, пока мое первоначальное утверждение вразумительно не изучено, и пока не опровергнуто, «нация» - ЗАБЛУЖДЕНИЕ.
- unlimited 
Оценок: 2
)
Благодарность от: Айк