Здесь будет показано, что вера не позволяет жить реальной жизнью во всем том, что касается этой веры, а так же важные следствия этого. Обоснования исходят из понимания механизмов поведенческой адаптивности.

Родившийся ребенок не может не верить родителям, которые начинают передавать ему сведения своего опыта выживания [190]. Первоначально он доверяется этому опыту, но пробует делать сам, все более нарабатывая свой личный опыт, уже во многом отличный от родительского в силу различий телесных, психических и новизны условий, в которых происходит обучение.

Но период доверчивого обучения настолько важен, что остается стереотипной реакций на всю жизнь для всех тех случаев, когда в чем-то своего опыта не оказывается, но есть те, у кого можно почерпнуть нужные сведения - авторитеты. И тогда можно довериться им для того, чтобы освоить самому это новое.

Для умения владеть топором нужны собственные знания, а не чужие сведения, какими бы авторитетными они ни были. Сведения могут помочь начать учиться владеть топором, но никогда не позволят самому овладеть этим навыком и вот почему.

Стоит поставить простой опыт, когда кто-то, обладающий умением будет руководить тем, кто еще никогда этого не делал, и во всех без исключения случаях окажется, что первоначально заготовленные инструкции приводят, в лучшем случае, к досадным неточностям исполнения, а то и вообще не позволят совершить действие пока сам человек постепенно не наработает нужный навык. Это происходит потому, что невозможно так сформулировать личный опыт в виде передаваемых сведений, чтобы их оказалось достаточно для немедленного повторения неискушенным - в силу никогда не сопоставимых особенностей организации индивидуальных поведенческих актов.

Сказанное касается поведения в условиях объективной реальности, которая всегда воспроизводимо дает понять: верно ли умение, насколько его результат соответствует желаемому. Но есть область реальности субъективной, которая отличается тем, что возможно допускать верность предположений, никак пока не проверяя их объективно, просто надеясь и веря.

Это - довольно сложная область понимания организации механизмов психики, прогностических осознаваемых предположений и условий реализации предположений. Но главное интуитивно понятно даже тем, кто не искушен в этой области: глупо верить своим фантазиям: тот кто этим всерьез верит всему, что возникает у него в голове - уже находится далеко в области психопатологии, и это неминуемо приведет его к психозам. При этом специфика погружения в религиозные догматы такова, что человек начинает доверять тем своим фантазиям, которые поддерживают доминирующую [9] сверхценную идею так, как будто они уже проверены в объективной реальности. Гораздо легче поверить чужим фантазиям, если в этой области нет собственного опыта, но авторитет фантазирующего представляется достаточно высоким, ведь так велит реликт периода доверчивого обучения.

Итак, есть 1) нормальное (эволюционно обусловленное преимущество) развитие психических функций и прагматичных навыков на основе чужих сведений, которые проверяются на личном опыте взаимодействия с объективной реальностью, образуя знания, и есть 2) разновидность веры, которая не может быть проверена в реальности, так и оставаясь поддерживаемой авторитетом источника сведений и развиваемая творческими фантазиями (своими и с помощью дополнительных авторитарных сведений) так, чтобы не вызывать неприемлемого противоречия с объективной реальностью. Второй вид веры всегда обрастает все большими неадекватностями представлений и реальности, он все больше отдаляется от реальности, заменяя ее в той части психики, которая проявляется каждый раз, когда возникает контекст предмета веры.

Если у кого-то есть вера, то можно не сомневаться: предмет веры, если это еще не явная психопатология, - всегда черпается у другого (иногда у самого себя) без сомнений и без каких-либо проверок в объективной реальности. Механизм этого явления был рассмотрен в статье Доверие, уверенность, вера. Вера и сомнения оказываются несовместимы. Соответственно, несовместимы вера и адекватное познание объективной реальности. А о познании реальности субъективных фантазий можно говорить лишь очень условно.

Тот, кто имеет предмет веры, вынужден примирять реальность с догматами веры, оправдывать веру всякий раз, когда возникает противоречие. При этом он не может сомневаться в предмете веры, и это заставляет его искать способы сохранения ее, несмотря на противоречия с объективной реальностью. Это приводит к расщеплению психики на ту часть, которая адекватная реальности (человек может быть классным мастером своего дела) и ту часть, которая ограждена от реальности. Вторая препятствует любому развитию личный навыков в направлениях, опасных для веры. В случае искренней (а не показной) веры возникает неминуемые проявления паранойи, приводящие к развитию параноидальной шизофрении (см. Вера и сумаcшествие).

Для иллюстрации отличий доверчивости к чужим авторитетным сведениям и вере к чужим авторитарным фантазиям предлагается подборка: 8 причин быть неверующим (здесь цитируются только основы обоснований):

1. Высказывания, претендующие на истинность, должны быть максимально точными и однозначными.
В религиозных текстах мы сталкиваемся с метафорами и прочими тропами, злоупотреблением многозначностью слов, поверхностными обобщениями, неоправданными аналогиями и пр. Они могут быть привлекательны художественно, но художественное творчество на истинность не претендует, заведомо фантазирует.
...

2. Суждения должны быть объективными.
Наши настроения и эмоции, симпатии и антипатии, привычки и пристрастия и пр. не должны мешать нам выносить объективные суждения о чём-либо.

...

3. Позитивные психологические черты человека - свобода, сила воли, разум, справедливость, сдержанность, чувство собственного достоинства, скромность. Раболепство, лизоблюдство, инфантильность, страхи, истерическая демонстративность, экзальтированность, ханжество, фанатизм, легкомыслие и пр. - негативные черты, с ними необходимо бороться.
Многие из негативных черт не просто встречаются в религиозной среде (мало ли где они встречаются, никто не идеален), но намеренно культивируются, считаются нормой и даже идеалом. Вот последнее и вызывает неприязнь.
...

4. Нравственные нормы автономны, значимы сами по себе, а не в силу каких-то авторитетов, чьей-то воли, каких-либо прагматических соображений. Для взрослого человека никто не может быть моральным авторитетом, авторитетом обладает только сама норма.
Между тем, верующие полагают, что нравственность производна от религии, религиозные организации присваивают себе право учительства в области нравственности, часто отрицается возможность нравственности неверующих, а если и не отрицается, то полагается некая неосознанная религиозность у нравственных людей, считающих себя неверующими...
Здесь стоит уточнить, что нравственные нормы автономны в смысле независимости от авторитетов, не могут быть изменены лишь в результате авторитетного высказывания о ней, если только это уже не поддерживается в данном социуме.

5. Справедливость - одна из основных категорий нравственности.
Не все, конечно, так считают, но тем не менее. И тем, кто считают, довольно трудно примирить эту ценность с религиозной картиной мира.

...

6. Прогресс общества, хотя и органический, с сохранением всего лучшего, что было накоплено - это благо, сохранены должны быть не все традиции, а только лучшие из них, способствующие прогрессу.
Религия не просто консервативна, но зачастую откровенно реакционна...

7. Активная жизненная позиция, интерес ко многому, когда "мне до всего есть дело" (была такая песенка некогда), стремление к социальному созиданию, любопытство, желание познавать без какой-то утилитарной цели, самореализация и саморазвитие во многих сферах, желание достичь высоких результатов в разных областях и т.п.
Религиозное сознание тяготеет к изоляционизму...

8. Страдания человеческие являются злом, с ними должно бороться, прогресс человечества связан, в первую очередь, с облегчением и избавлением людей от страданий, является путём к радости, здоровью, счастью, социальной гармонии и совершенству.
Не все религии позитивно относятся к страданию, но во всяком случае, во многих есть тенденция считать страдание в этом мире нормой. А иногда и благом, способом очищения души, прихода к Богу, обретения веры и праведности.

Можно добавить еще много веских причин быть неверующим, например, потому, что отношения верующего и жреца - всегда отношения раба и господина (см. Высказывания митрополита Сурожскиго, и в статье Стадии психического развития показывается почему вера - всегда является следствием отношений типа лидер-подчиненный и присуща подчиненному. При этом лидер может быть не реально существующим, а мифическим.). Но в этой статье рассматривается та неизбежная особенность веры, которая изолирует личность от объективного мира, не позволяя ему жить самостоятельно во всем, что касается догматов веры.

Понятно, что несовместимость веры и познания приводит к тому, что с развитием адекватного объективному миру мировоззрения, все меньше становится условий для принятия чего-то на веру в области не чужого жизненного опыта, а в области чужих фантазий. Все труднее становится организаторам религий пополнять паству верующих.

Смотрите об этом: Аналитическое мышление подавляет веру в Бога,

Популярность креационизма в Европе объясняется не религиозностью, а научной безграмотностью,

Вера приводит к атрофии мозга

Показанная тенденция очень лаконично и по простому, без тени риторики, которой так славится любое религиозное охмурение, ярко иллюстрируется следующей небольшой анимацией, в которой авторы применили прием нарочито грубого, "народного" выражения очевидно-изобличительных черт развития организации религии (осторожно, ненормативная лексика!) -  противовес охмуряющей религиозной риторики (На случай, если ролик будет снят с показа, вот его копия. Если этот ролик на ютубе выложили не авторы фильма и они выскажутся против демонстрации копии здесь, то копия будет удалена с показа).

Но человек - вовсе не самостоятельная личность в обществе, а - неотъемлемая составляющая часть социума, формующего его с рождения и делающего его существование вне социума бессмысленным. Точно так же как индивид, часть социума, пораженная безусловной верой в религиозные догматы, оказывается вне жизни, вне прогрессивного развития. Религия всегда являлась тормозом прогресса и познания объективного мира и по вышеприведенным причинам расщепляет то в социуме, что относится к объективно ориентированным навыкам и то, что относится к вере. Поэтому перечень причин быть неверующим нужно дополнить резонами с позиции не только индивида, но и социума. В этом плане, как всегда, для лучшего представления динамики явления религиозности, помогает история, даже в самых общих чертах.

Если пару веков назад практически все были поголовно верующими и конфликты веры и разума в виде противоречий догматов и объективных реалий были повсеместны и привычны, к ним адаптировалась культура и социальная этика, то с качественным переломом в прогрессе естественных наук и соответствующего образования, адекватность реальности стала теснить веру, несмотря на то, что неадекватность все еще во многом оказывалась способной на существование в виду некоего избытка валового общественного продукта, позволяющего существовать этим неадекватностям (понятно, что в жестких условиях выживания неадекватности приводили бы к уничтожению группы, в таких условиях трезвомыслие напрямую обеспечивает выживание). А сейчас остро дискутируется вопрос о тенденции, о количестве верующих.

Организаторы религии, естественно, пытаются доказать, что количество верующих увеличивается в мире, забывая или намеренно замалчивая то, что если раньше все были верующими, то теперь это - далеко не так. Статистика же показывает, что с прогрессом науки количество верующих уменьшается и Ученые предсказали вымирание религии. Соответственно, в России, с падением роли науки в настоящее время религиозность возрастает.

В самом деле, познание не совместимо с верой, и если познание пытается найти решение актуальных в обществе вопросов, то апологеты веры будут стараться препятствовать этому во всех случаях, когда возникает опасность для веры. Они будут объявлять науку догматикой, вредящей людям, как это очень симптоматично делается в обсуждении статьи Религиозность населения не способствует процветанию общества.

В России же РПЦ делает все, чтобы продлить агонию повальной веры, о которой столь ярко повествуется в вышепоказанном мультике, и, вследствие немало влияния на неокрепшие умы депутатов, избираемым вовсе не по качествам компетенции в решении социальных вопросах и слабых в методологии познания, на свет рождается нечто совершенно неграмотное и абсурдное в виде проекта закона, потакающего обидам верующих.

Наука до такой степени игнорируется в России, что даже письма вроде Политика РПЦ: Консолидация или развал страны? фактически игнорируются и не принимаются во внимание.

В статье Динамика религиозности в информационном обществе анализируется причины и тенденции динамики религиозности в России:

На рубеже XX-XXI веков во всем мире наблюдается необычайный интерес к вопросам религии, к мистике, чудесам, паранормальным проявлениям и т.д., а также массовая, весьма поверхностная осведомленность в учениях, которые на протяжении тысячелетий считались эзотерическими (например, к теософии Е. Блаватской, А. Безант, Р. Штайнера и др.). Это явление можно охарактеризовать как всеобщую профанацию основных вех религиозных и религиозно-этических учений. В основе данного процесса — успехи в развитии образования и практически тотальная ликвидация неграмотности большей части населения Земли. Если, к тому же, этот процесс соотнести с небывалым в истории человечества демографическим взрывом, увеличившим массу населения в три раза за одно столетие, то мы получим хотя и неполную, но достаточно достоверную картину современного состояния религиозности во всем мире.
Россия не составляет исключения в этом движении общества от традиционных религиозных верований, разделивших человечество на ряд локальных этнорелигиозных общностей, к некой глобальной и глобально профанированной псевдовере — виртуальной мистике. Становление информационного общества в России сопряжено с глубоким социально-духовным кризисом. Суть кризиса — в объективном процессе перехода от традиционного общества к постиндустриальному, или информационному. Однако общественным сознанием россиян этот переход зачастую воспринимается искаженно, как радикальное отрицание материальных и духовных достижений советского периода и связывается с так называемым духовным возрождением. Духовное возрождение, в свою очередь, нередко трактуется (по крайней мере религиозными авторитетами) как религиозное возрождение, возвращение церкви тех позиций в обществе, которые она занимала в дореволюционной России, а точнее — до реформ Петра I. Подобное отождествление вряд ли правомерно, так как нельзя отождествлять развитие духовности с возрождением религиозности, а последнее — с возрождением церкви и церковной деятельности. Такое уточнение представляется самоочевидным.

В тексте приводятся определения сопутствующим понятиям и корректные статистические результаты исследований.

Религиозность в системе глобального информационного общества не утрачивает своего значения как общечеловеческого феномена, но приобретает новое качество. Если в традиционном обществе информационная стабильность религиозного сознания и религиозного чувства формировались, контролировались и стабилизировались мощными церковными организациями, и каждый член общества должен был постоянно демонстрировать свою лояльность церкви и общественному мнению под страхом не Божьего суда, а вполне земной расправы (вспомним, что вплоть до 17 октября 1905 года отказ от православной веры в Российской империи был уголовным преступлением, наказывался лишением всех прав состояния и тюремным заключением), то в условиях информационной культуры человек получает некую иллюзию свободы совести. Это именно иллюзия, поскольку власть церкви и государства над совестью индивида заменяется властью моды, формируемой всей информационной инфраструктурой общества.

...

«Бегство от свободы» (Escape from freedom) — так охарактеризовал состояние человека XX века Э. Фромм. «Бегство от свободы» есть приспособление к окружающей действительности за счет потери своей индивидуальности и непосредственности. И это даже не «бегство от свободы», скорее, неспособность «жить в свободе» (high frontier), ставить высокие цели, мобилизовать волю для их достижения. Неспособность к самостоятельному творчеству в области духа, мысли — таково основание добровольной массовой несвободы, а свобода только и возможна в сфере духа как освобождение от предрассудков и стандартов массового сознания. Массовый человек ограничен средой, в которой живет и действует, строит свое поведение по стандартам, предлагаемым средой, предпочитая не выделяться: быть как все. Такие индивиды составляют массу инстинктивной толпы и безоговорочно принимают духовное руководство со стороны тех, кого масса признает за авторитет. Это избавляет массового человека от ответственности перед обществом и перед самим собой. Несвобода — естественная среда его жизни, а свобода предстает в превращенной форме как произвол («все дозволено»), как явный или тайный бунт против социальных норм: моральных, эстетических, правовых, религиозных.

...

Попытки возродить традиционную религиозность в новых условиях — это, с одной стороны, результат инертности сознания духовенства, мечтающего о возрождении былой власти над массами, с другой — целенаправленное действие некоторых государственных и международных структур, преследующих конъюнктурные политические цели. Эти попытки основаны на заблуждениях двоякого рода. Первое принципиальное заблуждение состоит в непонимании того, что в новых условиях невозможно возродить мировоззрение и стереотипы мышления старого традиционного общества. Развитие общества совершается во времени, и необратимость времени есть фундаментальное положение как научного, так и религиозного мировоззрения. Другое заблуждение — в достаточно инфантильной вере в то, будто процессами ремейкинга традиционной религиозности можно управлять и надеяться на достижение предвидимого результата.

Религиозная вера подменяет реальность и, в то же время, являясь источником творческой фантазии (чужой или собственной), не проверенной на соответствие объективной реальности, но получившей статус наивысшего по силе убеждения, ставшего доминирующим среди всех других осознаваемых переживаний, останавливает возможность развития представлений в направлении возможной фальсификации сверхценной идеи (такая возможность - неотъемламая часть корретного исследования), возможность свободы творчества. Человек становится рабом идеи, перестает быть личностью, способной к адаптивности в вопросах касающейся веры, становится автоматом, оставаясь на уровне уже наработанных стереотипов поведения [29]. Точно такой же эффект возникает при лоботомии, но только избирательно - в отношении того, что касается предмета веры.

Вот в каком смысле в заголовке статьи стоит противопоставление.

Вопрос о свободе воли вполне определен в рамках понимания механизмов психики (см. Мотивация или про свободу воли) и возможности такой свободы уже не остается в контексте религиозной веры [18]. Человек перестает быть творцом в прагматическом плане [143], все его творчество в контексте веры может быть направлено лишь на оправдание веры, что приводит ко все большему самообману. При этом творчество перестает быть ориентированным на реальность (см. Основные механизмы творчества), когда прогностические предположения проверяются на истинность или ложность объективной реальностью. Оно заходит далеко в непроверяемые предположения, подкрепляемые сверхценной идеей, приводя ко все большей неадекватности.

Организаторы религии всегда старались помешать естественнонаучному образованию, развитию адекватной реальности системы личного мировоззрения потому, что это приводит к невозможности принятия безусловно, на веру чужой идеи. Адепты всегда требуют веры не задумываясь, истовой веры. Чтобы подчинить разум, нужно сначала оградить его от возможности понимания того в объективной реальности, что так или иначе составляет предмет веры. Вместо этого организаторы религии стремятся внедрить на ранних этапах образования системы навязываемых сведений о религиозных доктринах, религиозную этику, призванную придать привлекательность этим доктринам. Неискушенный человек, оказавшийся во власти таких представлений, становится легкой добычей, становится рабом религиозных представлений, перестает быть самостоятельной личностью в вопросах, затрагивающих веру.

Статистическую иллюстрация сказанному можно посмотреть в описании результатов Психологического теста, (раздел Распределение качеств по мистикам и реалистам).

Дополнительно:

• Обида.
• Спор.
• Ложь, нравственность, вера.
• Православие наносит удар.
• Мистика и социальная активность.
• Идея-фикс.
• Миссионерские притчи.
• Диалог об эволюции.
• Вред медитаций, любой другой психоделии, философствований, веры.
• Вера и сумаcшествие
• Мировоззрение.
• Разумный скептицизм.
• Оптимальные методы познания мира.
• Отец Тимофей и Божественная механика Вселенной.
• Мистика: понятие и сущность.
• Доверие, уверенность, вера
• О доказательствах чудесного.
• Блаженные.
• эффективный способ познания жизни,
• Мистика и наука.
• О религии
• Эволюция живых существ на Земле