Оказалось, что нейроны, отвечающие за это решение, прекрасно описываются фундаментальной моделью, так называемой диффузионной моделью принятия решения, разработанной математическими психологами. В двух словах: эта модель предполагает, что, выбирая между двумя альтернативами, мы аккумулируем информацию в пользу альтернативы А или альтернативы Б; когда доказательства в пользу одной из альтернатив достигают некого порога, мы принимаем то или иное решение.

Оказалось, что, если мы следим за активностью нейронов, активность нейронов вполне описывается этой моделью, то есть нейрон, принимающий решение, постепенно увеличивает свою активность, частоту разрядов в секунду, достигает порогового значения, и в этот момент мы точно знаем, какое решение примет обезьяна. Более того, влияя на этот нейрон, мы можем повлиять на это простое, элементарное решение обезьяны. В тот момент оказалось, что мы можем применять к нейронам некие модели принятия решения, то есть нейробиологи открыли для себя новый пласт исследований процессов принятия решения и нейронов, отвечающих за эти процессы. Нейробиологи были восхищены этими возможностями, некоторые из них, например Пол Глимчер, один из основателей, человек, предложивший термин «нейроэкономика», оставил на время лабораторные исследования и пошел изучать экономику, модели принятия решения в экономике. Оказалось, что мы можем синтезировать экономические, психологические и биологические теории вместе, чтобы объяснить и предсказать или даже повлиять на решение человека или животного.

На мой взгляд, прорыв нейроэкономики был связан с исследованием Брайана Кнутсона (он является профессором Стэнфордского университета), который показал, как в мозге кодируются ценности принятия решений. Он предложил очень простую исследовательскую парадигму: испытуемый должен был вовремя нажать на кнопку, при этом на экране ему предъявлялись некоторые ключи, информация, говорящая о том, какую сумму денег он может получить при правильном выполнении задания. Грубо говоря, он мог получить ничего, 0 долларов, 20 центов, 1 доллар, 2 доллара, 5 долларов. Оказалось, что существуют области мозга, которые кодируют ожидаемую ценность решения, активность там пропорциональна вознаграждению, которое ожидает получить человек. Это, казалось бы, тривиальное наблюдение связало нейробиологию с экономикой, потому что в экономике ценности, вернее, субъективные ценности или полезности, — это ключевое понятие для теории принятия решений. Согласно популярным экономическим теориям принятия решения, например, человек выбирает между двумя опциями, выбирая опцию с максимальной ожидаемой полезностью или субъективной ценностью этой опции.

Таким образом, если мы понимаем, как кодируется ценность, если мы можем обнаружить для вас субъективную ценность той или иной опции, мы можем предсказать ваше решение — вы выберете опцию с наибольшей субъективной ценностью.

...Оказалось, что мы не можем современными средствами достучаться, оценить эти кардинальные ценности. Как вы можете в абсолютных единицах оценить ваши предпочтения к Баху и к гамбургеру? Скорее, то, что вы можете сделать, — оценить относительное предпочтение. Например, сейчас вы голодны, умираете от голода, поэтому предпочтете в эту минуту съесть гамбургер, но, если вы сыты и вы меломан, вы предпочтете послушать Баха. Поэтому экономисты абсолютно эксклюзивно пользуются относительными ценностями, так называемыми ординальными ценностями — я предпочитаю одну опцию больше, чем другую.

...Следующим важным этапом развития нейроэкономики стали исследования Антонио Дамацио. Он изучал пациентов с разрушениями в орбитофронтальной коре — эта область находится над глазами. Оказалось, что исследованная группа пациентов обладала высоким IQ, выше среднего, то есть это были очень интеллектуальные люди, но у них были разрушены эти области мозга, и эти люди принимали очень странные решения. Например, они инвестировали в компании, которые разорялись, вновь и вновь инвестировали в эти компании, эти люди зачастую теряли работу, имели проблемы в семье, с друзьями. Антонио Дамацио часто характеризует проблемы такого человека с высоким интеллектом, но с нарушениями в орбитофронтальной коре примером выбора места встречи в ресторане с друзьями. Для нас это очень простая задача — где встретиться: вам нравится этот ресторан или это кафе, мне тоже нравится, так давайте встретимся именно там. Пациент с нарушениями в орбитофронтальной коре начинает бесконечный рациональный поиск альтернатив: давайте встретимся на Арбате, да, но, возможно, в этом ресторане дороговато, может быть, встретимся в другом месте, в Китай-городе, но там очень медленно обслуживают, может быть, в третьем месте, но там неважная кухня. Он начинает бесконечный перебор альтернатив. Это гиперрациональный человек, который не может принять быстрое оптимальное решение. Оказалось, что орбитофронтальная кора важна для интеграции информации об альтернативах, о наших воспоминаниях об этой альтернативе, наших эмоциональных ощущениях об этой альтернативе. Орбитофронтальная кора интегрирует информацию за и против решения, и люди с нарушениями в этой области, несмотря на высокий коэффициент интеллекта, не могут принимать оптимальные решения.

И наконец, на мой взгляд, финальное направление исследований, которое сформировало нейроэкономику, — это исследование, проводимое в Калифорнийском технологическом университете по изучению префронтальной коры — это лобные области коры. Оказалось, что они способны вовлекаться и отвечать за самоконтроль. Многие из нас должны контролировать свое поведение, свои внутренние ценности. Те из нас, кто пытается бороться за свой вес, знают, что иногда надо устоять перед очень привлекательным решением — съесть что-нибудь сладкое и вкусное. Оказалось, что эти области отвечают за самоконтроль. Влияя на эти области, можно влиять на самоконтроль человека. Например, эти области особенно активны у людей, которые устойчиво находятся на диете, могут противостоять соблазну. И оказалось, что эти области влияют на те области, которые я упомянул: на орбитофронтальную кору и на области, связанные с нейромедиатором допамином, кодирующим ценности.