Краткий обзор в вольной форме книги: Канке В.А. Философия экономической науки

Книгу по которой написан обзор, можно прочитать здесь: Канке В.А. Философия экономической науки (М.: ИНФРА-М, 2009).

Написано для Айка и с целью апробирования механизма автопубликации. Выделено жирным шрифтом в цитатах мной. И еще. Поскольку обзор я писала по изданию 2007г., а книга по ссылке – переиздание 2009г., могут иметь место расхождения в страницах и цитатах.

Одним из основных моментов, вызывающих интерес к этой книге (у меня, по крайней мере так было) - является заявленная ее автором попытка осветить аспекты взаимосвязи развития экономической теории и используемой при этом методологии познания. Могу рекомендовать почитать всем для получения примера практического использования научного метода (ну и вообще упрочить представление о научном методе) в целях определения корректности различных теоретических построений (не только экономического плана), в т.ч.различных озвучиваемых сегодня концепций (планов) экономического развития страны (города, района, к.-л. отрасли и т.п.). Несмотря на наличие в книге спорных суждений, научным методом автор вполне владеет и активно использует в своих рассуждениях.

Уточню, что имеет в виду автор, говоря о философии науки.

Он исходит из тезиса:

Всякая научная дисциплина представляет собой системное образование, в котором достаточно отчетливо выделяются по крайней мере три его части: базовая наука как таковая, ее философия и методика [с.3].

Философия, по автору, необходима для осмысления и формулировки оснований изучаемой науки:

Именно философия призвана сообщить науке наивысшую форму концептуальной основательности [с.3].

Еще из утверждений автора:

Философию экономической науки часто, на наш взгляд не вполне правомерно, называю методологией (методология – это всего лишь часть философии науки), но при этом вопрос о методе экономики не всегда ставится в центр анализа. <…> создается впечатление, что Блауг считает методом экономики фальсификационизм постпозитивиста К.Поппера. Но это утверждение ни в коей мере не учитывает специфику экономической теории. А ведь речь должна идти о методе, который выражает специфику именно экономической науки, а не, например, физики, все еще воспринимаемой некоторыми экономистами в качестве образцовой науки [с.44]

Предметом философии науки автор определяет критику, проблематизацию и тематизацию науки:

Критика нынешнего состояния экономики нацелена на выявление ее подлинных достижений и избавления от противоречий и изъянов. Проблематизация обнаруживает «болевые точки» и намечает пути их преодоления. Тематизация заостряет внимание на новых путях познавательного поиска. [с.61].

Рассматривая философию науки в данном ключе, автор считает одним из факторов, предопределяющих рост научного знания «соревнование» науки и ее философии, а «желанным  идеалом» - отсутствие диссонанса между ними. Актуальность данной книги определена, по автору, необходимостью преодоления такого диссонанса в экономической науке (обосновывается его существование), затрудненного, в том числе, обилием теоретических конструкций и методологических подходов. Главной задачей книги, в связи с чем, заявляется систематизация и изложение основополагающих проблем философии экономики. (кажется, что понятие «философия науки», используемое в книге, в большинстве случаев, без потерь для понимания сути может быть заменено понятием «методология», что на протяжении книги время от времен проделывает и сам автор).

При этом, на протяжении книги красной нитью проходит развитие двух основных идей: концепции «единства научно-теоретического ряда и строя» (оригинальный – как мне показалось – способ взаимоувязывания теорий в рамках определенный науки) и «прагматического метода» (того самого, в котором по замыслу автора и выражена специфика метода экономики – и других общественных наук – позволяющего, отойти от «семантического синдрома» в экономике).

В первой главе рассматриваются принципы экономической науки, большую часть из которых, впрочем, можно применить и к другим наукам, описанную же специфику проявлений данных принципов в экономике можно считать взятой в качестве примера. Описывается концепция научно-теоретического строя – как концепции, увязывающей существующие теории (отвечающие критерию научности) в рамках исследуемой науки. Дается понимание специфичности критерия истинности в общественных науках (и вообще описывается различие в критериях истинности для трех типов наук – синтаксическими, семантическими и прагматическими), описывается специфика метода познания в прагматических науках, на основании чего обосновывается отход от некритического переноса физической методологии в методологию общественных наук.

Про научно-теоретический строй:

Наша мысль состоит в том, что при всем различии теории, в том числе и экономические, образуют не хаос, а вполне упорядоченное проблемное целое, или научно-теоретический ряд [с.28]

Причины необходимости изучения старых теорий другие. Во-первых, <…> желание отказаться от старых теорий непременно приводит к их воспроизведению, причем со всеми им присущими недостатками. Во-вторых, без старых теорий не удается понять в полной мере содержательность новых теорий [с.28]

Однако:

Если бы логика экономической теории всегда направлялась от старого к новому, то она неизбежно воспроизводила бы огромный массив исторических заблуждений. [с.29] 

…в дидактике буквально всех научных дисциплин широко распространено мнений, что научно-теоретический ряд хорош уже тем, что он знаменует восхождение от простого к сложному. Это мнение глубоко ошибочное. Так называемые простые теории, открывающие хронологию научно-теоретического ряда, буквально кишат противоречиями. Они не просты, а противоречивы и запутаны [с.31]. 

Суть дела состоит в том, что сам научно-теоретический ряд постоянно обновляется. Согласно принципу научной актуальности наиболее развитая теория – ключ  интерпретации содержания старых теорий и освобождение от всего того, что не выдержало огня научной критики [с.29]

На основе интерпретационного метода и выстраивается научно-теоретический строй (старая теория не исключается, а модфицируется – из нее только вымываются концепты, опровергнутые новой),  в отличие от научно-теоретического ряда, построенного по проблемно-хронологическому принципу (от старой теории с ее противоречиями – к новой их разрешающей).

Еще тезисы:

Старая и устаревшая теория – это далеко не одно и то же. В отличие от устаревшей теории старая теория в модифицированном виде включается в научно-теоретический строй. Сознательный или бессознательный отказ от принципа научно-теоретического строя приводит к так называемому разорванному, фрагментарному сознанию со всеми вытекающими отсюда нежелательными последствиями. [с.31]

Но какое знание вообще заслуживает не очень благозвучного эпитета - ненаучное? На наш взгляд, такое, которое не удается включить в научно-теоретический строй науки. <…> Ненаучное знание поддается интерпретации и оценке с позиции научного знания  [с.35]

Интересная цитата:

Продолжая разговор о ненаучном знании, следует отметить, что в составе экономики оно не котируется сколько-нибудь высоко. Мало кто ставит его на один уровень с наукой. В философии же любителей ненаучного знания гораздо больше, чем в экономике. Здесь вполне серьезно могут утверждать, что по своим достоинствам мифология и теология, а также здравый смысл не только не уступают науке, но даже превосходят ее. <…> Однако никому из адептов ненаучного знания не удалось создать такую теорию, достоинства которой выходили бы за рамки соответствующего научно-теоретического строя. [с.36]   

Про типы наук и специфические критерии истинности:

В отличие от семантических наук прагматические дисциплины, а к ним относятся, в частности, все общественные науки, в том числе и экономика, имеют дело не с причинной детерминацией начальными состояниями конечных состояний, а с ценностно-целевыми мотивациями. Разумеется, это обстоятельство должно как-то учитываться в определении прагматической истины. Но каким образом? Сказать, что прагматическая теория подобно естественно-научным дисциплинам подтверждается, значит отождествлять ее с ними. Надо полагать, регулятив подтверждаемости разумно закрепить за естествознанием, а применительно к прагматическим наукам использовать какой-то другой критерий. [с.40] 

Естественно-научная теория позволяет исходя из понятий-дескрипций и представления о причинно-следственной взаимосвязи событий описывать различные состояния природных систем. Прагматическая наука, руководствуясь ценностями и представлениями о мотивациях как динамических истоках поступков людей, объясняет не только наличие и возможность различных целей, но и их известную альтернативность. Прагматическая теория, которая не позволяет упорядочить возникшие цели по степени эффективности отвергается. [с.40]

Предложенное определение прагматической истины:

Предложение «S» истинно тогда и только тогда, когда: во-первых «S» входит в состав научно-теоретического строя; во-вторых, есть S; в-третьих, S объясняется как ценностно-целевой феномен; в-четвертых, S фиксирует  эффективную цель. [с.40]

Еще тезисы:

Вне обоснования критерий истины не обладает смыслом. И семантическая и прагматическая теория подтверждаются фактами. Обе они имеют фактуальный характер. Их своеобразие определяется различными методами обоснования. [с.41]

Метод экономической науки является прагматическим. Это означает, что в экономической науке понятия являются ценностями, используется концепция прагматической истины, а следовательно и критерий эффективности; выводы же теории непременно становятся рекомендациями, придающими смысл всем поступкам экономических агентов. [с.53]

Еще интересный тезис автора, доказываемый им через анализ «гильотины Юма»:

…нет абсолютно никаких оснований ставить под сомнение научный статус прагматических наук. Их статус безупречен не менее чем статус, например, математики и физики. Методологи экономической теории часто рассуждаю так, как будто им изначально известны очевидные критерии подлинной научности (позитивность, описательность и т.д.). Но такого рода критериев не существует. Подлинная задача методологческого анализа требует осознания специфики экономической науки, а не навязывание ей чуждых ее существу принципов [с.54]

Во второй главе сначала кратко (в первых четырех подпараграфах) идет описание истории развития экономической теории (через четыре поворотные экономические концепции – четыре экономические революции).

Исторический дискурс стал для современной экономической теории обязательным ее компонентом, причем в силу целого ряда факторов. В контексте философского анализа особенно актуально, что абсолютное большинство экономистов теоретиков в своих трудах считают обязательным рассмотрение эстафеты экономических учений. В этом факте нельзя не видеть признак определенной методологической зрелости современной экономической науки [с.62]. 

Излагается эта история с позиции описанного выше принципа научно-теоретического строя, как «концептуального постижения истории экономического знания». То есть, с обращением внимания на:

… метаморфозы теорий, стадии научных революций, логику роста экономического знания и его связи с философией науки [с.62]. 

Здесь может заинтересовать, прежде всего, сам способ рассмотрения научных теорий на основании предложенной концепции, а приводимый анализ экономических теорий становится наглядным примером такого подхода. Так, стоимостная теория Адама Смита автор рассматривает следующим образом:

Опираясь на понятие стоимости, он [А. Смит] сумел придать всему комплексу вопросов концептуальное единство. Этого единства не было у всех его предшественников… <…>. В нашу задачу не входит анализ всей теории системы экономических понятий Смита, в частности соотношения доходов, заработной платы, прибыли и ренты. Важно выделить основное достижение Смита – выявление концептуального стержня экономической науки. [с.63].

При анализе теории предполагается обратить внимание на ее философию – т.е., на соответствующие ей методы научного познания. В продолжение примера про Адама Смита:

Для своего времени Смит был неплохим философом, но даже он оказался не в состоянии дополнить созданную им экономическую теорию ее философией. <…>. Высказывается мнение, что Смит  выработал абстрактного «экономического человека» за счет идеализации экономической действительности, что позволило изучать явления в чистом, а не в искаженном виде. Но понятие стоимости санкционирует объяснение реальных экономических явлений самих по себе, без каких-либо их идеализаций. Именно это, на наш взгляд, и понял Смит. Идеализация представляет собой один из приемов познания, далеко не всегда уместный в научном анализе. Идеализация не позволяет обосновать понятие стоимости [с.64].

Здесь и далее, при описании «революционных концепций» автором в двух словах дается ее методологическая характеристика, после чего, на протяжении всего раздела определятся где и каким образом была обеспечена «концептуальная революция» - выделяется концептуальный смысл анализируемых теорий.

Интересные цитаты:

Там, где в ходу предельные величины и оптимизационные методы, концептуальность науки как бы обнажается и больше не является латентной, потаенной, она теперь находится на виду у всех. [с.68]

Только теперь, после выделения нескольких контрапунктов маржиналистов мы считаем целесообразным обратится к учению [ее] представителей <…>. Такой методологический прием используется не случайно, а с целью избежать рассуждений, которые прописываются по ведомству здравого смысла и считаются разом наглядными и очевидными. Нас интересует не столько так называемая субъективная теория полезности, сколько ее концептуальный смысл [с.68].

Исходное звено рассуждений Менгера выглядит чуть ли не самоочевидным: материальные блага приносят людям пользу, ибо позволяют им удовлетворять свои потребности. Блага обладают значением для человека, а потому ценности субъективны, т.е. являются феноменами его психики. Это рассуждение подозрительно густо насыщено так называемыми очевидностями, в западню которых как раз и попадают исследователи, относящиеся к философии пренебрежительно. Старое философское правило гласит: очевидности достойны сотрясения. В связи с этим целесообразно перейти на язык ценностей-концептов. [с.69].

После чего, из рассмотренных экономических теорий автор (в соответствии с развиваемой им концепцией) выстраивает научно-теоретический строй. Данную главу, в принципе можно начинать читать именно с этого момента, опустив, описыемые в начале главы частные примеры с экономическими революциями. Хотя они будут продолжать идти фоном. Основное здесь - демонстрация принципов его формирования, причем с указанием аналога такого строя в математике и физике:

В качестве аналогии анализируемой ситуации можно рассмотреть некоторые исторические уроки развития математики. В этой области знания без устали избавляются от парадоксов, образующих нескончаемую череду. Об этих парадоксах помнят, но заблуждения, которые к ним привели не включаются в новые теории. Мы приходим к выводу, что проблемно-хронологический подход хорош на стадии построения научно-теоретического ряда, но впоследствии он должен уступить место безупречному с позиций сегодняшнего дня подходу, предельно содержательному в концептуальном отношении. [с.81]

Тот факт,  например, что в классической физике и экономической неоклассике используется один и тот же тип математического моделирования, явно указывает не только на их не только формальное, но и содержательно-концептуальное родство. [c.82]

Во избежание всяких недоразумений отметим, что недопустимо слишком прямолинейно интерпретировать  вероятностную схожесть новейших физики и экономики. В физике уравнение, подобное, например, уравнению Шредингера, описывает эволюцию во времени физических состояний. Подобного нет в экономической теории. В рамках характерного для экономической теории прагматического подхода вероятностные определения функционируют по-другому, чем в границах семантического метода физики. Экономические субъекты стремятся определить и реализовать оптимальные линии своего поведения, физическая природа эволюционирует по экстремумам механически, в соответствии с содержанием физических взаимодействий. [с.83]

Затем приводится сравнение концепции научно-теоретического строя с используемым в экономико-методологической литературе концептом мэйнстрима; предпринимается попытка фальсификации развиваемой концепции.

Интересные цитаты:

Само представление об основных и неосновных течениях является следствием неубедительного концептуального анализа, недостигшего представления о научно-теоретическом строе экономической науки. С этой точки зрения можно сказать, что выделение основных и неосновных течений вообще не нужно. Все научно-экономические теории входят в состав научно-теоретического строя, а это означает, что в концептуальном соотношении они тождественны. Теории несоизмеримы лишь до тех пор, пока они не включены в состав научно-теоретического строя, не абсорбированы им. Чтобы быть правильно понятыми, сошлемся на физику. В историческом плане квантовая механика явилась альтернативой классической (ньютоновой) с ее концептами абсолютного пространства и времени. Но классическая механика не сдана в архив. Почему? Потому что она переосмыслена таким образом, что перестала противоречить квантовой механике. [с.88]

… в отличие от исторического научно-теоретического ряда, в научно-теоретическом строе нет структуры его предшественника постольку, поскольку все структуры приведены к одному и тому же концептуальному единству. Выделение вершины научно-теоретического строя приведет к разрушению этого единства, и тогда вновь возникают призраки преодоленных ранее альтернатив. [с.88]

…либо теория выдерживает экзамен на концептуальную состоятельность – и тогда она включается в научно-теоретический строй, либо она не проходит этот экзамен и существует в качестве непрорефлексированного должным образом знания. При этом всегда находятся авторы, которые эрзац-знание представляют как недооцененную новацию. [с.89]

…отметим, что экономисты порой относятся к философам с явной неприязнью. Но, с другой стороны, они же часто воспринимают их идеи без должной экспертизы. [с.107]

Поясняя ситуацию, обратимся к тезису о якобы космическом характере человека, в том числе как изобретателя и пользователя экономической теории. Сказать вполне нормальному экономисту, в том числе Нобелевскому лауреату, что он не учитывает космическую судьбу человека, значит повергнуть его в недоумение. А между тем суть дела, которая в данном случае представлена в крайне закамуфлированной форме, что и вызывает замешательство, достаточно проста. <…>. Экономический человек изначально является космобиосоциальным существом, ему не нужно им становиться. Экономист должен учитывать связь излюбленной им науки с другими науками. Он это делает, как уже отмечалось, посредством ценностного вменения. [с.108]

Существование третьей главы, называемой «Что экономисту следует знать из философии науки», обосновывается следующем заявлением:

Экономисту как знатоку экономических теорий философия науки нужна, но знает он ее плохо. Сам экономист не в состоянии создать философию науки, а обращаясь к философии, он встречается с таким разбросом мнений, который способен вызвать у него разочарование. В многотомных сочинениях по истории философии учения излагаются, как правило некритически, научные тексты соседствуют с мифологическими и теологическими повествованиями. В абсолютном большинстве курсов по философии науки она почему-то интерпретируется исключительно с позиций плохо продуманных неопозитивизма и постпозитивизма, а это означает, в частности, что за бортом анализа остаются многие актуальные наработки, относящиеся, например, к таким философским направлениям, как феноменология, герменевтика, постструктуализм, постмодернизм. [c.114]

Далее следует изложение (в хронологическом порядке) процесса формирования основных принципов научной методологии, однако с позиций сегодняшнего дня и с иллюстрацией на экономических примерах. В этой главе, без ущерба для понимания (на мой взгляд) можно сразу перейти к подпараграфу «Философия науки ХХ века», пропустив предыдущие.

Также стоит уделить внимание подпараграфу «Кредо современной философии науки», видимо раскрывающий взгляды автора на совершаемую им работу:  

Кредо современной философии науки призвано выразить в научной и учебной деятельности кого бы то ни было – студента, аспиранта или ученого – регулятивную функцию, заключающуюся в задании наиболее важных методологических принципов. Разумеется, как и все в науке, они должны подвергаться закалке под огнем жесточайшей научной критики. [с.206]

В это кредо входят следующие принципы:

1.     Принцип единства науки и философии науки;

2.     Принцип теоретической относительности знания;

3.     Принцип необходимости оценки знания в контексте научно-теоретического строя;

4.     Принцип актуальности наиболее развитого научного знания;

5.     Принцип концептуальности;

6.     Принцип плюрализма наук;

7.     Принцип своеобразия прагматических наук;

8.     Принцип истинности

Подробно – о принципах – смотрите в самой книге. Приведу только цитату относительно первого принципа.

Отход от этого принципа реализуется двумя путями: либо отрицается философия науки, либо на ее место ставят метафизику, рассуждения не сопоставленные с данными науки. <…> Следует отметить, что отрицание философии со стороны неопозитивистов (Л.Витгенштейна, Р.Карнапа) было мнимым, ненастоящим. А вот у многих экономистов отрицание философии науки приобретает острую форму. Дело заканчивается тем, что они руководствуются дано устаревшими методологическими принципами, например, времен Локка. [с.202]

Четвертая глава «Вехи методологии экономической теории» представляет собой наибольший интерес в  плане понимания практического применения научного метода. По сути, здесь дается возможность рассмотреть на конкретных примерах способы оценки на корректность и адекватность различных теоретических построений.

Как пример:

Исходный пункт анализа Маркса – меновые отношения товаров. Обмен товаров свидетельствует об их качественной тождественности друг другу. <…> Но как понять тождественность товаров? Все они результат одного и того же общественного, точнее сказать абстрактного труда. <…> Далее утверждается, что абстрактный труд есть простой средний труд, измеряемый общественно необходимым на производство данного товара временем, т.е. является не природным, а социальным феноменом. <…>.

На наш взгляд, ошибка Маркса состояла в том, что он в своем анализе зашел за ту границу, которая отделяет экономические отношения от природных. <…>. Маркс вводит представления об абстрактном труде, утверждая, что его количественной мерой является общественно необходимое рабочее время, но ни ему самому, ни его многочисленным последователям не удалось обосновать этот вывод. <…>.

…и дело тут не только  в том, что невозможен исчерпывающий хронометраж отдельных работ. Социальное в принципе не сводимо к его природным предпосылкам, в частности к календарному времени. <…>.

Элемент системы не может быть определен вне ее. Желая обнаружить глубинные пласты экономического, Маркс вышел за его пределы. [с.213-214]

В пятой главе описывается взаимосвязь экономической теории и с другими науками, из чего выводится:

Междисциплинарные связи экономики с другими науками реализуются за счет трех операций: ценностного вменения, моделирования и методологического норматирования. [с.318].

В шестой главе автор озвучивает «избранные» вопросы, которые не удалось подробно осветить в предыдущих главах, но которые также имеют принципиальное значение, на взгляд автора, для развития методологии экономической теории и создания в будущем «энциклопедии философско-экономических наук». В основном предложенные вопросы касаются непосредственно специфики экономики. У меня наибольшее любопытство вызвал здесь взгляд на «новый экономический рационализм», приведенный в первом подпараграфе.

Основные тезисы:

Анализ обширной литературы, посвященной проблеме рациональности  в экономической литературе, показывает, что существует, как нам представляется, один непреодолимый методологический порог. Он состоит в том, что многие авторы смело ослабляют постулаты рациональности вплоть до принципа иррационализма. И тогда, когда кажется, что от рационализма удалось благополучно избавиться, он вдруг появляется в образе математизации и компьютеризации экономической науки. Симбиоз иррационализма с математикой, издавна считающейся оплотом рационализма, представляется довольно странным. На наш взгляд, он является результатом весьма спорного философского понимания процесса принятия человеком экономических решений и осуществляемых в соответствии с этим поступков. [с.319]

Цели не падают с потолка, они вырабатываются на основе ценностей <…>. Цель выступает реализацией ценности. В поступках людей этот закон не знает исключений. [с.320]

Ценность выступает как слитность («произведение») мысли и чувств, в том числе эмоций и аффектов. В мире людей еще никому не удалось обнаружить мысль без чувств или чувства, полностью избавленные от мысли. [с.320]

Там, где есть ценность, присутствует и цель, и расчет (возможно совсем элементарный или даже весьма вырожденный, как, например, в случае аффектов), а значит и рациональность. [с.321]

Иррациональность – это продукт философии, находящийся не в ладах с научным пониманием действительности. Иррационализм – это не критика слабостей науки, а ее отрицание. Многие исследователи рассуждают об иррационализме весьма непринужденно. Им, как правило, кажется, что они вносят в «в сухую», рационализированную науку свежесть чувств и эмоций. Но кто сказал, что теория и концепты безжизненны? Эстетствующие философы Гёте и Ницше? [с.321]

На наш взгляд, современный экономический рационализм основывается на следующих положениях:

а) люди, руководствуясь ценностями, ставят перед собой определенные цели;

б) достижение цели неминуемо имеет избирательный характер, или, иначе говоря, связано с реализацией некоторых предпочтений;

в) многообразие экономических ценностей и целей неизбежно требует их сочетания;

г) реализация экономических целей предполагает учет внешних факторов как природного, так и общественного содержания.

Из четырех приведенных положений, основополагающее значение имеет утверждение а). Всякая попытка отказа от нее ведет к выходу за пределы экономической теории, а это, надо полагать, неприемлемо для любого экономиста. [с.323]

Исследователь, руководствуясь принципом научного роста экономической теории, ставит перед собой цель создать новую теорию (Тн), которая была бы эффективнее устаревшей (Ту). Ему надо совершить переход Ту – Тн. Руководствуясь своими познаниями, он реализует игровую стратегию, неудачные ходы отбрасываются, а удачные преумножаются. Как нам представляется, налицо определенная, игровая форма рационализма. Для рационалиста переход Ту – Тн – чрезвычайно насыщенный и многозвенный процесс. Для иррационалиста тот же переход представляет собой всего лишь одноразовое просветление (инсайт). Таким образом, рационалист не пасует перед проблемой научного творчества, в том числе и при выработке экономических норм. [с.324]

Вплоть до середины ХХ в. в экономической науке рациональность понималась как дедуктивный вывод, однозначное следование из одних аргументов других, сопровождаемое соответствующими количественными расчетами. Теперь же рационализм приобрел плюралистический вид. Он сроднился наряду с дедуктивными также с индуктивными, правдоподобными, вероятностными, немонотонными и другими обоснованиями. [с.325]

На наш взгляд, «ограниченный рационализм» и «плюралистический (вероятностный, игровой рационализм» - это далеко не одно и то же. Ограниченный рационализм – это удел человека заблуждающегося, совершающего ошибки в силу своего незнания. <…>. Но там, где человек не ошибается, он перестает быть ограниченным рационалистом. Многообразие рациональностей не обязательно содержит ограниченный рационализм. В некоторых случаях, но далеко не всегда, спектр рациональностей может быть определенным образом упорядочен. И тогда выясняется, что потенциал вероятностного плюралистического рационализма выше потенциала однозначного дедуктивного рационализма. [с.325-326]

В конечном счете, он [рационализм] выступает как конкретизация научного метода. Поверхностное понимание последнего приводит к риторике, часто направленной против рационализма как методологического принципа. Но развить научный метод от имени иррационализма пока никому не удавалось. [с.327]

Сторонники иррационализма не в ладах с теоретическим подходом. Вместо того чтобы теоретически истолковать принимающиеся за иррациональные факторы, например чувства, эмоции, аффекты, они придают им абсолютную, причем якобы нетеоретическую, самостоятельность. [с.328]

Далее в главе обсуждаются специфика экономического понимания полезности (и именно функция полезности представляется в качестве основы экономической теории); неопределенности и риска; времени; равновесия и неустойчивости (с привлечением понятийного аппарата синергетики); интерпретации измерений (небезынтересный тоже подпараграф) и информации.

В общем-то, это все, что я хотела сказать об этой книге. Кратко, кажется, не получилось(( Экономистам (да и, наверное, всем представителям «общественных» специальностей), не познакомившихся до сих пор с научным методом, настоятельно рекомендую к прочтению. Приятного чтения всем заинтересовавшимся.

П.С. В предисловии автор пишет о готовности принять критические замечания от всех желающих. Адреса автора в книге не нашла, зато обнаружила адрес издательства: book@infra-m.ru. Поскольку другие свои работы автор сопровождает пожеланием читателям направлять свои замечания в адрес издательства, думаю, здесь это также не будет возбраняться.