О мнемонике и не только

Под мнемоникой обычно понимается система методов запоминания того, что по какой-то причине вызывает затруднения запоминания, система, призванная облегчать и делать более эффективным запоминание.

Существует множество авторских методик, возводимых в ранг чуть ли не единственно верных и непревзойденно эффективных потому, что сегодня востребованность в запоминании больших массивов информации очень обширна. Соответственно появилось очень много предложений научить, конечно же не бесплатно, лучшему методу запоминания, и не важно насколько это окажется применимым к конкретике запоминаемого.
Характерно, что при этом авторами заявляется, что они разобрались в механизмах памяти, хотя этим не могут похвастаться даже ведущие нейрофизиологи - просто потому, для понимания необходимо больше, чем быть просто нейрофизиологами.
При этом практически никогда не возникает вопрос о возможных побочных негативных последствий. А они бывают таковы у тех, кто всерьез начинает использовать мнемонику, что побочными их как-то даже называть не уместно.

Прямо сейчас и сразу, коротко, но на основе обстоятельных источников обоснований (1,2,3), расскажу о том, как организуется процесс запоминания у любого существа, обладающего механизмами личной адаптивности. Поняв суть, можно будет сопоставлять с тем, что предлагают авторы различных мнемоник. А не поняв суть, просто нет смысла продолжать читать далее.. :)

Необходимое предупреждение. Следующие несколько абзацев - очень лаконичны - чтобы не перегружать статью (для понимания требуется очень обширная работа, фактически приводящая к целостному пониманию механизмов психики), это лишь - формула, смысл которой доступен для тех, кто наработал все необходимые промежуточные звенья понимания. Но эта формула нисколько не менее доступна восприятию, чем любая другая корректная формализация любой предметной области исследования. И еще... требуются определенные усилия в понимании последующего текста, как, впрочем, это всегда бывает, когда предстоит понять что-то новое, а не услужливо подставляемые сказочки рекламных посулов.

Можно с уверенностью констатировать, что авторы мнемонических методик далеки от целостного понимания механизмов психики и собственно это - не упрек им, но когда нет такого представления, а очень хочется уже как-то применять что-то в качестве обоснований, придумываются авторские теории, в той или иной степени основывающиеся на уже известном. Но... все еще это - лишь теории, и они становятся любимыми у авторов в силу предельной их в них уверенности - идеями-фикс.

Одно дело - знать и использовать отдельные приемы запоминания эпизодически, другое - энтуазмически вникать в авторские интерпретации механизмов психики и увлекаться авторскими методиками запоминания больших массивов образов (см. Чрезмерные увлечения).

Как правило, если речь заходит о мнемонике, то - ни слова о возможных последствиях для психики, ну, хотя бы в случае лиц, особенно предрасположенных к психо-расстройствам, хотя около 1% населения Земли страдает от психических расстройств. Таким людям не рекомендуется смотреть остросюжетные фильмы, оказываться в критических ситуациях, существуют специфические ограничения и т.п., но обычно в авторских представлениях - ни слова о том, где граница допустимого использования мнемотехники.

Мнемоника часто преподносится как средство тренировки памяти и даже восстановления нормальной функциональности памяти при психических аномалиях. О том насколько это обосновано и как обосновано, рассказывает Г.И. Челпанов. Критика мнемоники:

Арну нам показал, что если ему предоставить произносить цифры по его произволу, то он может произносить их многие тысячи в продолжении целых часов, он может продиктовать их усердному секретарю тысячу, десять тысяч, сто тысяч и даже миллион; затем он может повторить их в том же порядке, не забывая".

Каким образом он это делал, легко понять, если вспомнить то, что было выше сказано относительно замены букв числами, и наоборот. Мнемотехник знает наизусть сотню стихов, а иногда две и три сотни: он берет слова этих стихов и согласные в них переводит в цифры, и переводит, разумеется, с большой ловкостью, которую он приобрел при помощи продолжительного упражнения.... Нам кажется, что он воспроизводит цифры, на самом же деле он воспроизводит вовсе не цифры, а слова стихотворения, которые он быстро переводит на цифры, а это, разумеется, дело вовсе не трудное.... Положим ему диктуется число, состоящее из 25 цифр; он, выслушивая эти цифры, подставляет вместо них согласные, из которых почти мгновенно образует слова и фразы, а затем, воспроизводя эти фразы, воспроизводит и самое число.

Несомненно, что все эти чудеса мнемотехники способны вызвать удивление. Но спрашивается, для чего они? Разве для чего-нибудь нужно помнить Людольфово число или разве нужно помнить таблицу логарифмов или ряд, состоящий из ста цифр? Запоминание таких вещей решительно никакой цены не имеет, и делать усилия для запоминания их не следует.

... с педагогической точки зрения не имеет никакого значения запоминать просто цифры; цифры имеют только тот смысл, что они дают возможность запоминания и связывания исторических событий друг с другом, а это достигается только лишь тем, что события связываются друг с другом логически, а не посредством искусственных приемов. Может случиться, что тот, кто изучил хронологию только при помощи мнемотехники, позабудет год Куликовской битвы, тогда он, не зная связи событий, легко может отнести его к 15 или 16 веку. Самый главный недостаток мнемотехники заключается в том, что она так сказать, бессмысленна, она мало прибегает к логическим приемам, а довольствуется только механической памятью, между тем как логическим запоминанием цель достигается значительно лучше. Возьмите в пример запоминание иностранных слов по методе мнемотехников. Это чистейшая бессмыслица, и пользоваться этими приемами, когда есть другие, несравненно более целесообразные, нет никаких оснований. Мнемотехника могла бы иметь значение только в том случае, если бы для каких-нибудь практических целей было необходимо или полезно знание ряда бессвязных слов или цифр. Так как в действительности в этом не бывает необходимости, то и мнемоника, как искусство, теряет всякое значение.

... при этом не следует забывать, что применение этих приемов не имеет никакого отношения к укреплению памяти. Тот, кто даже искусно употреблял бы эти правила для запоминания слов, чисел и т. п., разумеется, никак не может утверждать, что он развил свою память так, что она сделалась пригодной для какой угодно цели. О самих мнемотехниках еще в период процветания этого искусства говорили, что они не имеют хорошей памяти. "Эти искусники,— говорил о них Кант,— редко имеют хорошую память".

...Мнемоники часто поставлены в необходимость составлять такие неестественные ассоциации, что часто гораздо легче можно запомнить обыкновенным способом, чем при помощи тех неестественных связей, которые они предлагают. Эти правила часто не только не облегчают работу памяти, но наоборот затрудняют ее. Если для того, чтобы припомнить слово сам, нужно вспомнить: вода, море, рыба, сом, то читатель сам легко может видеть, какую массу излишних ассоциаций нужно построить для того, чтобы припомнить такую простую вещь.

... Целесообразность мнемонических систем уже давно подвергалась обсуждению, и уже давно им дана была должная оценка. Лорд Бекон характеризовал эти системы, как бестолковые и бесполезные; на умение непосредственно воспроизводить огромное множество имен или слов, один раз услышанных, он смотрит так же, как на умение ходить по канату, принимать ловкие позы и совершать разные фокусы.

... Известный американский психолог Джемс, произвел следующее исследование. "Я хотел определить,— говорит он,— может ли ежедневное воспитание памяти посредством заучивания наизусть поэм одного рода сократить время, нужное для изучения наизусть поэм совсем другого рода. В течение 8 дней подряд я изучил 158 строк из "Сатира" Виктора Гюго. Число минут, которое мне оказалось нужным для этого, равнялось 131. Затем, употребляя ежедневно 22 минуты, я изучил всю первую книгу "Потерянного Рая", употребив на это 38 дней. После этого я опять возвратился к поэме Виктора Гюго и нашел, что 158 новых строчек потребовали у меня 151,5 минуты. Другими словами, сначала, до "воспитания памяти" я усваивал каждую строчку В. Гюго в 50 сек., а после "воспитания" для каждой строчки требовалось 57 сек., результат как раз противоположный тому, который можно было ожидать".

... Весьма часто в защиту мнемоники говорят: "Как вы утверждаете, что мнемоника не имеет никакого значения, когда лица, изучавшие мнемонику, выражают благодарность своим учителям за то, что они приобрели замечательную память, что они стали все лучше запоминать, и т. п. Как же можно после этого утверждать, что мнемоника не улучшает памяти?" На это можно заметить следующее: "Правда, что есть лица, которые приносят благодарности учителям мнемоники, и эти благодарности печатаются в газетах, но как много лиц, которые, уплатив громадные гонорары за уроки мнемоники, остались в полном разочаровании от нее и были бы готовы выразить свое неудовольствие по поводу этого искусства, но по различным причинам, не делают этого?" Но отчего же все-таки и те немногие, которые выражают свою благодарность, находят, что уроки мнемоники принесли им пользу? Я думаю, что они просто-напросто находятся в заблуждении. Они, научившись делать несколько фокусов, т. е. научившись приемам усвоения ряда слов, логически друг с другом не связанных, запоминать ряд игральных карт и т. п., думают, что это значит иметь усовершенствованную память.

Нужно ли генералу знать всех солдат в лицо и по именам, а преподавателю - студентов? Для дела - вряд ли, для реноме - может быть, и такое реноме сходно с эффектом блестящего артиста, фокусника, хотя в обыденном сознании фокусники и волшебники - одно и то же :) Конечно же, если жизненно необходимо овладеть таким поражающим воображение неискушенных фокусом, ради этого стоит пойти на серьезный риск нарушения балансировки внимания, нарабатываемой всем жизненным опытом, скатываясь во этой части на поверхностное мышление, тем самым, это - оправдано. И тут уж кому как повезет - зависит от множества обстоятельств: от наследуемых предрасположенностей до особенностей личного восприятия. Кто-то вообще не заметит подвоха в неестественности зафиксированных ассоциаций, а кому-то искаженная психика очень будет мешать в определенных обстоятельствах, вплоть до образования зависимых состояний и последующих психозов.

Хорошо, что естественная приспособительная реакция - лень, четко расставляющая приоритеты актуальности, не позволяет большинству людей излишне увлекаться неестественными субъективными ассоциациями: им просто духу не хватает освоить изощренные методики мнемонистов :)

Рассмотрим некоторые утверждения одного из мнемонистов, который представляется наиболее продвинутым в обоснованности и последовательным в сопоставлениях, не доводящих до явного абсурда.

Система запоминания «Джордано» Козаренко В.А.

Это самая развитая и самая практичная система запоминания. В отличие от других систем запоминания, система «Джордано» свободна от излишних и непрактичных приемов. «Джордано» представляет собой венец многолетних систематических разработок.

... Этот способ запоминания является единственно правильным и вытекает из понятия "Смысл запоминания" и схемы образования электрической связи.

Понятно, что это - обычные в таких случаях, необходимо-рекламные утверждения, основанные на риторике.

... Большое значение имеют: формирование навыка запоминания, достигаемое путем последовательной отработки каждого отдельного приема, выполнение дополнительных психотехнических упражнений, направленных на развитие визуального мышления и устойчивости внимания...

Мнемоника требует подмены естественного процесса адаптивности наиболее актуального - искусственными навыками, никак на актуальности и естественности ассоциаций не основывающимися.

Существует стойкое заблуждение, что, занимаясь мнемотехникой можно легко перегрузить свой мозг информацией. Распространению такого мнения способствовала книга А.Р.Лурия «Маленькая книжка о большой памяти», где тогда еще молодой психолог описывал возможности памяти мнемониста Шерешевского. Тот якобы жаловался на постоянные головные боли. Сейчас трудно судить, от чего болела голова у Шерешевского. Зато совершенно определенно можно сказать, что мозг практически невозможно перегрузить информацией, так как информация появляется в вашем мозге только в момент ее припоминания. До этого момента информации в мозге нет.

Слово "информация" используется без определения, хотя в данном случае оно не может иметь бытового значения. Поэтому возникает многозначность понимания. Мозг перегружается не информацией, а избыточными, неестественными ассоциациями, которые могут приводить к психопатологиям.

Не зная механизма фиксации информации мозгом, нельзя создать эффективную систему запоминания. В системе «Джордано» дается описание механизмов памяти. Выделяется два механизма фиксации связи мозгом, которые называются «электрическая память» и «рефлекторная память».

Это - дилетантские представления, практически мало согласующиеся с тем, что на самом деле представляет собой организация памяти мозга (см. Принципы организации памяти мозга и Иллюстрация организации памяти мозга). Далее развиваются неверные представления:

Основой мыслительных процессов человека считается визуальное (образное) мышление. Речь рассматривается как средство коммуникации, предназначенное для «вывода» информации из мозга и передачи ее в другой мозг. Использование речевого мышления (внутреннего говорения) не рекомендуется по причине того, что в автоматических речевых конструкциях часто содержатся ложные взаимосвязи, ведущие к неверным умозаключениям. Речевое мышление медленное и «тормозит» запоминание.

...В ДАННОЙ СИСТЕМЕ СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ЭМОЦИИ НЕ ИМЕЮТ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К ЗАПОМИНАНИЮ И ТОЛЬКО МЕШАЮТ ЗАПОМИНАНИЮ.

Совершенно не верные представления о функциональности эмоциональных контекстов [106]. Именно "эмоции" придают определенный смысл воспринимаемому. Автор использует понятие в бытовом, вульгарном смысле.

... Мнемотехника использует естественные механизмы памяти мозга и позволяет полностью контролировать процесс запоминания, сохранения и припоминания информации.

То, что мнемоника использует как раз неестественные ассоциации было показано ранее. Конечно же, она использует те возможности, которые представляются физиологией, а как же. Так что утверждение - опять риторика...

... Кодирование запоминаемой информации в зрительные образы – это необходимость. Мозг не умеет запоминать ничего, кроме зрительных образов. Это неверное утверждение... И это является естественным следствием голографических принципов функционирования мозга. Мозг не использует голографические принципы, это является заблуждением автора, подхваченным из давно устаревших и скомпрометировавших себя источников: Голографическая модель мира и психики.

... В свое время я изучил большое количество литературы по психологии и нейрофизиологии памяти, и вот что удивительно: никому не удается найти место локализации информации в мозге. Никто не может коротко и ясно ответить на вопрос: "Как и где хранится информация в голове?" Следуя простой логике, я пришел к выводу: если никто не может найти информацию в мозге, значит, её там нет!

Чего нет, информации? Но она есть :) Это - субъективные абстракции, приобретшие определенный смысл, значимость. Конечно, в мозгу нет чего-то материального, представляющего информацию, это был бы вульгарный материализм, и, конечно же, вовсе не обязательно локализация в одном месте мозга чего-то, что проявляется субъективно как информация. Но можно выделить вполне однозначные локальные нейросети, обеспечивающие субъективизацию каждого данного образа.

... Мозг запоминает связи. Когда вы видите на столе вазу с розой, ваш мозг запоминает связь между образами "ваза", "роза" и "стол". Сами образы мозг НЕ ЗАПОМИНАЕТ.... Самые разнообразные стимулы, попадающие в мозг, заставляют срабатывать ранее образованные связи, по которым мозг создает (генерирует) информацию: образы, слова, движение.

Здесь есть некий проблеск понимания, но все еще напрашивается поговорка: "слышал звон, да не знает где он"...

... Из этого простого анализа видно, что попытка запоминать телефонные номера и исторические даты в их обычном виде – совершенно бессмысленное занятие. Мозг в принципе не способен на такое. ... На разномодальных связях основано все естественное обучение человека. Однако такой способ запоминания не дает возможности запоминать учебную информацию.

На самом деле, в ситуации преимущественной актуальности телефонный номер (или дата) будет запомнен с одного раза, безо всякой зубрежки и мнемоники. И непонимание этого - проблема уходящей в прошлое педагогики: Педагогика и механизмы психики.

... на связи, образуемые вашим мозгом, накладывает сильный отпечаток стимуляция, поступающая в мозг от тела и внутренних органов. Эти стимулы являются фоновой частотой, с которой смешиваются любые другие поступающие в мозг стимулирующие сигналы.

Это - неверные представления.

... Знаковую информацию психологи относят к вербальной, то есть к речевой. А зря. Это совершенно особенный вид информации. И особенностью ее в том, что мозг человека абсолютно не способен запоминать такую информацию. Что же это за информация? Это телефонные номера, исторические даты, названия, термины и понятия. Это фамилии, имена и отчества. Это формулы и постоянные величины. Это просто длинный ряд цифр или бессмысленных слогов.... Если бы мозг человека умел запоминать такую информацию, то школьники и студенты не составляли бы шпаргалок.

Бессмысленное, то, чему сознание не придает определенной эмоциональной оценки в контексте существующих условий - не запоминается. Мнемонические методы так же не могут это обойти, и надуманным ассоциациям придается некий условный смысл, который в определенных условиях может приводить к неадекватному ветвлению поведенческого автоматизма, неизбежно затрагиваемому в таких ассоциациях.

... При восприятии цифрового ряда никаких образов в вашем воображении не возникает. Следовательно, мозг не может образовать связи. Такая информация принципиально не запоминаемая.

Это - в определенном смысле - верно. Но при восприятии цифрового ряда, все же, образы возникают: само узнавание цифр основано на ранее наработанных автоматизмах, к которым во время такого восприятия привлекается внимание, т.е. образы субъективируются.

... Всё, что "попадает" в мозг одновременно – связывается, соединяется. На этом функция процесса "Память" исчерпывается.

Не верно. Это - описание условий образования связей [20] между двумя нейронами в простейшей нейросети. Такая связь, чтобы стать долговременной, должна иметь определенный медиатор, для ее осуществления, т.е. активизироваться в определенном эмоциональном контексте, а так же в этой зоне должна некоторое время поддерживаться химическая метка, задающая условия возникновение связи. Прерывание процесса в течение времени образования связи (примерно 0,5 часа) нарушает установление связи.

... Отличия электрических и рефлекторных связейЭти два вида памяти, в первую очередь, отличаются временем образования связи. Электрическая связь образуется очень быстро, несколько секунд. Рефлекторная связь образуется долго, несколько дней.... Рефлекторные связи неизменяемы и после их создания не требуется специальных действий для поддержания.

Здесь - полная путаница представлений....

Декларируя безусловную эффективность методики и верность понимания механизмов памяти, Козаренко В.А. оказывается, мягко говоря, не прав.

Другой автор, заслуживающий внимания, написал статью Мнемоника. Правда и вымыслы. Вот некоторые утверждения.

То, чем я занимаюсь всю жизнь - методы развития памяти, скорости соображения, внимательности и т.д., я называю "чистыми интеллектуальными играми". Они ничуть не проще шахмат. Здесь есть свои соревнования, свои рекордсмены и чемпионы.

Это - позитивное признание мнемоники ""чистыми интеллектуальными играми".

... К сожалению, нормальный человек запоминает в среднем около семи слов. Кто-то запоминает шесть, кто-то восемь, но цифра семь такая красивая, что многие психологи, даже те, кто по роду своей деятельности должен знать как псевдознания затуманивают наши мозги, утверждают, что это магическое число равно семи. Уж очень хочется так считать.

На самом деле здесь автор попутал утверждения психологов, касающихся не способности запоминать, а способности удержать в восприятии ("кратковремнной памяти") некоторое число объектов последовательного привлечения внимания. Способность прерываться для осмысливания другого и потом возвращаться к прерванному - адаптивная наработка для функционирования сознания и у разных животных она достигает возможностей - до 8 шагов прерывания [123].

... В детстве мы можем запомнить все, а повзрослев, только то, что входит в круг сформировавшихся интересов. Если это вас не покоробит, можно даже сказать, что взрослый музыкант запоминает цифры с помощью нот, а математик запоминает музыку с помощью цифр.

Это - в общем верное наблюдение, но принципы образования естественных ассоциаций (использующих механизм сознания), все же, более определенны.

... он вспомнил, что когда выносишь мусор, обычно возвращаешься домой с пустым ведром, но этого то как раз и нельзя делать. Образуется петля - враг мнемонистов. Если ты вернешься на старое место, то обязательно появится какой-нибудь предмет, который получит две ассоциации. И когда вспоминая дойдешь до этого узла, трудно сообразить, в какую сторону идти и какой именно предмет был первым. ... Особое внимание уделите похожим словам. Тут две трудности: схожие по создаваемости ассоциаций и по внешнему виду. Например, можно спутать 44 и 48. Кофе очень похоже на какао (не для специалиста) и 48 может получиться, как "шоколад", в котором есть кофеин, а 44 - кофемолка которая мелет какао. Здесь спасают многочисленные повторения и зубрежки.

Коротко показаны далеко не все особенности мнемоники, приводящие к неадекватностям.

... Были и враги у метода. Один из них был знаменитый римский философ и оратор Квинтиллиан. Скажем так - мнемоника срабатывает не у всех людей. Естественно, те кто не может научиться ищут ошибки в самой мнемонике, а ни как не в своем мозгу. Надо сказать, что все мозги устроены в норме одинаково и не содержат каких-то упомянутых ошибок. Вот Квинтиллиан и бомбил Метродора Скепсийского (кстати, вспомните его титул). Его логика сводилась к следующему: поскольку мне мнемоника не помогает - значит она вредна, что я сейчас и докажу... Почитайте оригинал. Фразы типа "Метродор предлагает запоминать на знаках зодиака, а это невозможно, значит он не прав..." - просто шедевры ораторского искусства того времени. Методы, предлагаемые Квинтиллианом, очень похожи на современные научные методы - успокойтесь, сосредоточтесь, многократно повторяйте, занимайтесь спортом... Опять стоит заметить, что к современным научным рекомендациям все перечисленное мало относится...кстати, о научных методах >> Это очень полезные рекомендации. Они очень правильны... Но, они не доказывают, что мнемоника не срабатывает.
Книга "Ad Herennium" неизвестного автора, "De Oratore" Цицерона и "Institutio oratoria" Квинтиллиана - это три источника из которых мы знаем все о методах запоминания в древней Греции и Риме. Все остальное - это исследования этих источников. Если вы хотите заиметь свое личное мнение на эту тему - достаньте источники и прочитайте их. Все другие книги (даже моя) будут вам лишь навязывать то или иное мнение. Во всяком случае вам надо знать, что спорам о том, хороша мнемоника или нет около 2000 лет. И они не являются изобретением вашего соседа по дивану, который сквозь зубы ухмыляется "Мнемоника? Как же, как же. Слышал. Ученые говорят, что она вредна..."

То, что споры о методе идут 2000 лет говорит не в пользу однозначности и эффективности метода. А то, что всячески избегается поставить границу разумно-безвредного применения мнемоники практически всеми ее авторами - должно настораживать любого доверчивого человека, - самое время проявить разумный скептицизм и, если это показалось очень важным, в доставочной степени разобраться самому.

И очень стоит прислушаться к естественным побуждениям, которые отражают оценку актуальности занятий мнемоникой, а не поддаваться на рекламу. Так, в статье Мнемотехника:

Проблема мотивации аллодов проявляется в мнемонике достаточно ярко, а именно как мнемоническая лень. А как известно лень – это реакция на бесполезное действие. Мнемоническая лень заключается в том, что, не смотря на то, что мнемоника позволяет запоминать практически неограниченные объемы информация пользоваться ее зачастую просто не хочется.

Теперь - просто несколько фрагментов из книг для личного сопоставления.

Из книги Петровского А.В. Беседы о психологии: Мнемоника – наука или шарлатанство?

«Мнемоника, или искусство памяти. Практическое руководство усвоить легко и быстро и удержать навсегда в памяти числа, названия, серии слов, стихотворения, анекдоты, рассказы, даты, иностранные языки и пр. Составлено по лучшим иностранным руководствам». Год издания — 1890, фамилии автора нет, верхняя часть титульного листа оборвана. Эта и ей подобные книжки были широко распространены в России в конце прошлого века и составляли своеобразный жанр «коммерческой» «психологической» литературы. Обычно какой-нибудь «мнемонист» (а то и «профессор» мнемоники) за сходную цену — всего 50 копеек на почтовые расходы — рассылал своим клиентам «лекции», усвоение которых, как он «гарантировал», является «верным средством восстановить потерянную память, возрождать новую и сохранять ее до глубокой старости».

... К середине XIX века мнемоника была очень популярна. Появилась целая плеяда известных мнемонистов: Арретин, Пари, Коте, Ревентлов. Дело доходит до того, что мнемонические методы, разработанные датчанином Карлом Ревентловым, в этот период были включены в число обязательных предметов преподавания в школах Германии. И все-таки, несмотря на эти видимые успехи, уже в начале XX века мнемоника окончательно сходит со сцены, и последние мнемонисты, нимало не претендуя на роль профессоров и учителей, доживают свой век, выступая на подмостках балаганов и провинциальных цирков, и лишь книги, когда-то ими написанные, напоминают о их былой известности. В чем же причина фиаско, которое потерпели мнемоника и мнемонисты? Для этого необходимо рассмотреть конкретные приемы, которые рекомендуют «профессора мнемоники» для запоминания. Всякий мнемотехнический прием сводится к нарочитому, искусственному связыванию (ассоциированию) запоминаемого представления с теми, которые уже успели прочно закрепиться в сознании. Вот в этой-то искусственности и кроется основной порок мнемоники, этим она отличается от запоминания в обычных жизненных условиях.

... При запоминании ряда отдельных слов, тем более собственных имен (а такая задача, вообще говоря, не является для нас столь уж актуальной), мнемонические приемы выглядят как забавные шутки. Однако при переходе к запоминанию осмысленного связного текста они становятся вредными, так как логичный рассказ разрывается на ряд бессмысленных и случайных ассоциаций. Очень вредны и рекомендации мнемонистов для запоминания слов иностранного языка. Вот какой прием предлагается, например, для запоминания английских слов ancestor — предок, brain — мозг, cheese — сыр, dig — копать; немецкого слова Neffe — племянник. Мнемонист предлагает к каждому заучиваемому иностранному находить соответствующее (вспомогательное) русское слово или слова и образовывать между ними связь (по созвучию, смежности, последовательности или противоположности). Например: ancestort — сестра (звуковое сходство), сестра—потомки (последовательность), потомки —предки (противоположность); brain— бред (звуковое сходство), бред — голова (смежность), голова —мозг (смежность); cheese — чистый (звуковое сходство), чистый — белый (сходство по значению), белый— сыр (смежность); dig — деньги (звуковое сходство), деньги — золото (смежность), золото — копать; Neffe —нефть (звуковое сходство)—нефть — пламя (смежность), пламя — племянник (звуковое сходство).

Можно с полным основанием утверждать, что такие вспомогательные слова скорее способны сбить с толку, чем помочь запоминанию. Какое из слов — русское значение иностранного слова или вспомогательное слово — задержится в памяти, сказать невозможно. С равным основанием может запомниться, что brain — бред и чтоbrain — голова и что brain — мозг. Не добравшись до конца цепи ассоциаций, мы можем вспомнить, что neffe— это пламя, забыв, что надо искать еще одну связь по звучанию. Допустим, с известной натяжкой, что dig может ассоциироваться с «деньгами» и последние с «золотом», но почему смежность представлений приведет нас к глаголу «копать», а не «тратить», «копить», «плавить», «блестеть» и т. д.? Все это показывает, что «мнемонические» приемы изучения иностранных языков, которые широко рекламировались в прежние времена, оказываются блефом и надувательством. Надо решительно сказать, что польза от мнемонических приемов ничтожная, а вред, если принять во внимание претензии и психологическое невежество «профессоров мнемоники», огромный.

Дэвид Зинделл ЭКСТР:

...они начали готовиться к своей маленькой мнемонической церемонии. Они, конечно, могли попытаться войти в требуемое состояние сразу же, без лишних формальностей, но сочли это неразумным. Тамаре не слишком хотелось переживать свое прошлое заново, и она знала, что мнемоника всегда опасна. Мнемоники за несколько тысячелетий разработали массу приемов и правил, чтобы обезопасить процесс погружения в глубины сознания, и Тамара, уважающая любые правила, предпочитала скрупулезно соблюдать инструкции.

В классике описаний человеческой глупости, книге Похождения бравого солдата Швейка:

…Фельдфебель начал свертывать цигарку. Швейк между тем разглядывал номер винтовки и вдруг воскликнул:

– Четыре тысячи двести шестьдесят восемь! Такой номер был у одного паровоза в Печках. Этот паровоз стоял на шестнадцатом пути. Его собирались увести на ремонт в депо Лысую-на-Лабе, но не так-то это оказалось просто, господин фельдфебель, потому что у старшего машиниста, которому поручили его туда перегнать, была прескверная память на числа. Тогда начальник дистанции позвал его в свою канцелярию и говорит: «На шестнадцатом пути стоит паровоз номер четыре тысячи двести шестьдесят восемь. Я знаю, у вас плохая память на цифры, а если вам записать номер на бумаге, то вы бумагу эту также потеряете. Если у вас такая плохая память на цифры, послушайте меня повнимательней. Я вам докажу, что очень легко запомнить какой угодно номер. Так слушайте: номер паровоза, который нужно увести в депо в Лысую-на-Лабе, – четыре тысячи двести шестьдесят восемь. Слушайте внимательно. Первая цифра – четыре, вторая – два. Теперь вы уже помните сорок два, то есть дважды два – четыре, это первая цифра, которая, разделенная на два, равняется двум, и рядом получается четыре и два. Теперь не пугайтесь! Сколько будет дважды четыре^ Восемь, так ведь? Так запомните, что восьмерка в номере четыре тысячи двести шестьдесят восемь будет по порядку последней. После того как вы запомнили, что первая цифра – четыре, вторая – два, четвертая – восемь, нужно ухитриться и запомнить эту самую шестерку, которая стоит перед восьмеркой, а это очень просто. Первая цифра– четыре, вторая– два. а четыре плюс два – шесть. Теперь вы уже точно знаете, что вторая цифра от конца – шесть; и теперь у вас этот порядок цифр никогда не вылетит из головы. У вас в памяти засел номер четыре тысячи двести шестьдесят восемь. Но вы можете прийти к этому же результату еще проще…

Фельдфебель перестал курить, вытаращил на Швейка глаза и только пролепетал:

– Карре аb!

Швейк продолжал вполне серьезно:

– Тут он начал объяснять более простой способ запоминания номера паровоза четыре тысячи двести шестьдесят восемь. «Восемь без двух – шесть. Теперь вы уже знаете шестьдесят восемь, а шесть минус два – четыре, теперь вы уже знаете четыре и шестьдесят восемь, и если вставить эту двойку, то все это составит четыре – два – шесть – восемь. Не очень трудно сделать это иначе, при помощи умножения и деления. Результат будет тот же самый. Запомните, – сказал начальник дистанции, – что два раза сорок два равняется восьмидесяти четырем. В году двенадцать месяцев. Вычтите теперь двенадцать из восьмидесяти четырех, и останется семьдесят два, вычтите из этого числа еще двенадцать месяцев, останется шестьдесят. Итак, у нас определенная шестерка, а ноль зачеркнем. Теперь уже у нас сорок два, шестьдесят восемь, четыре. Зачеркнем ноль, зачеркнем и четверку сзади, и мы преспокойно опять получили четыре тысячи двести шестьдесят восемь, то есть номер паровоза, который следует отправить в депо в Лысую-на-Лабе. И с помощью деления, как я уже говорил, это также очень легко. Вычисляем коэффициент, согласно таможенному тарифу…» Вам дурно, господин фельдфебель? Если хотите, я начну, например, с «General de charge! Fertig! Hoch an! Feuer!» Черт подери! Господину капитану не следовало посылать вас на солнце. Побегу за носилками.

Пришел доктор и констатировал, что налицо либо солнечный удар, либо острое воспаление мозговых оболочек.

Когда фельдфебель пришел в себя, около него стоял Швейк и говорил:

– Чтобы докончить… Вы думаете, господин фельдфебель, этот машинист запомнил? Он перепутал и все помножил на три, так как вспомнил святую троицу. Паровоза он не нашел. Так он и до сих пор стоит на шестнадцатом пути.

Статья не имеет задачи убедить в сказанном, а дает основания для личных сопоставлений, понимания смысла приведенных доводов, основанных на понмании механизмов психики. При этом было показано, что авторы не разбираются в механизмах психики, хотя утверждают, что без этого невозможно применять мнемотехнику.
Стоит обратить внимание, что клинические исследования по психопатологиям, вызываемым увлечением мнемоникой, не проводились. Производители лекарств, психометодик, ремней безопасности и т.п. обязаны сами обеспечивать испытания, показывающие эффективность и безопасность.
Иногда, в случае особой актуальности, за них это делает общество, как такое случилось в отношении гомеопатии.
То, что нет результатов клинических испытаний по мнемонике, говорит, что мнемонисты не озаботились мыслями о возможной опасности. Мало того, они даже не озаботились тем, чтобы показать достоверно эффективность метода корректными исследованиями.