Ричард Ф. Фейнман, в книге «Вы, конечно, шутите, мистер Фейман!»: 

– Вы когда-нибудь слышали об угле Брюстера?
– Да, сэр. Угол Брюстера — это угол, отражаясь под которым от преломляющей среды, свет полностью поляризуется.
– В каком направлении свет поляризуется при отражении?
– Свет поляризуется перпендикулярно плоскости падения, сэр.

– О-о-о, он поляризован! — воскликнули они.

«Я обнаружил очень странное явление: я задавал вопрос, и студенты отвечали, не задумываясь. Но когда я задавал вопрос еще раз — на ту же тему и, как мне казалось, тот же самый вопрос, они вообще не могли ответить!

Например, однажды я рассказывал о поляризации света и раздал им всем кусочки поляроида. Поляроид пропускает свет только с определенным направлением поляризации. Поэтому я объяснил, как определить направление поляризации света по тому, темный поляроид или светлый.

Сначала мы взяли две полоски поляроида и вращали их до тех пор, пока они не пропустили максимум света. Теперь мы могли сказать, что две полоски пропускают свет, поляризованный в одном направлении: что пропускает один поляроид, может пройти и через второй. Hо потом я спросил, можно ли, имея всего один кусок поляроида, определить, в каком направлении он поляризует свет. Они совершенно не представляли себе.

Я знал, что это требует известной доли находчивости, поэтому я подсказал: «Посмотрите на залив. Как от него отражается свет?»

Все молчат. Тогда я сказал:

Даже теперь я не могу этого понять. Они знали все наизусть. Они знали даже, что тангенс угла Брюстера равен показателю преломления! Я сказал: «Hу?» По-прежнему, ничего. Они только что сказали мне, что свет, отражаясь от преломляющей среды, как, например, воды в заливе, поляризуется. Они даже сказали, в каком направлении он поляризуется. Я сказал: «Посмотрите на залив через поляроид. Теперь поворачивайте поляроид».

После длительного расследования я, наконец, понял, что студенты все запоминали, но ничего не понимали. Когда они слышали «свет, отраженный от преломляющей среды», они не понимали, что под средой имеется в виду, например, вода. Они не понимали, что «направление распространения света» – это направление, в котором видишь что-то, когда смотришь на него, и т.д. Все только запоминалось, и ничего не переводилось в осмысленные понятия. Так что, если я спрашивал: «Что такое угол Брюстера?», я обращался к компьютеру с правильными ключевыми словами. Hо если я говорил: «Посмотрите на воду», – ничего не срабатывало. У них ничего не было закодировано под этими словами.»

Сведения от знаний отличаются - как замеченное неизвестное от уже известного. Можно именно так и определить их,  только следует сделать это несколько обстоятельнее, хотя бы максимально коротко (подробно - с цикле статей по системной нейрофизиологии на этом сайте).
Среди всего окружающего мы распознаем то, что составляется из совокупности признаков, которые мы уже четко умеем распознавать, но в своей совокупности нам пока еще не понятна значимость этого, т.е. то, что может означать для нас (именно для нас) хорошего-нехорошего эта совокупность в данных условиях (в других условиях она может для нас оказаться совершенно иной значимости). По-началу формируются распознаватели только каких-то отдельных зон восприятия: http://www.scorcher.ru/journal/art/art334.php а потом - уже совокупности признаков разных рецептивных зон.
Мы обращаем внимание не на все новые сочетания в восприятии, а только на те, которые, судя по прошлому опыту, грозят оказаться для нас значимыми. Наиболее новое-значимое в каждый данный момент времени привлекает наше внимание и это - сведения, которые мы получаем, но пока не оценили, что они значат для нас. А это можно понять только попытавшись как-то на них отреагировать. Вот тогда и станет ясно, правильна ли наша реакция или такой вариант нужно избегать. Как только это становится известно из печального (удачного) соприкосновения, это становится единицей нашего знания.
Мы, в какой-то мере, можем доверять и опыту других, наблюдая за этим или другие передают свою оценку постигнутой значимости. Это - авторитарное обучение, которое необходимо виду для передачи опыта от более взрослых и опытных, подрастающим. И это всегда предполагает, что такой опыт будет испробован и отточен лично. Потому, что если кошка показывает своим примером как ловить мышь, то у нее когти больше, она сильнее, чем котенок, который пробует сначала в точности как кошка, но у него неловко получается и он при неудачах корректирует попытки, а при удачах это закрепляется как личный опыт.
Но у людей такая авторитарная передача может заходить настолько далеко, что подчас и не пробуется на личном опыте то, что передают авторитеты. Это просто берется на веру на долгий срок. Что является всегда прямым источником неадекватности.
Итак, для обучения важно всегда: чтобы новизна и значимость сведений были наивысшими на момент восприятия иначе просто внимание не переключится на это. Угроза наказания может усилить значимость, но эта значимость оказывается не связана с собственно значимостью сведений, но подменяет собой ее. Все такие знания оказываются связаны с представлением о наказании. Они не могут быть реально дееспособными. Что демонстрируется множеством примеров, в том числе и в статье по данной теме обсуждения: http://www.scorcher.ru/journal/art/art319.php (примеры Фейнмана).