Вы ведете машину по автостраде,  пытаясь успеть на важное для вас интервью по приему на работу. Сегодня утром вы  встали позднее, чем было нужно, поэтому вам пришлось отказаться от завтрака, а  теперь вас мучает голод. Кажется, будто на каждом рекламном щите, мимо которого  вы проезжаете, рекламируется еда — аппетитный омлет, сочные гамбургеры,  прохладный фруктовый сок. В животе урчит, вы пытаетесь не обращать на это  внимания, но вам это не удается. С каждым километром ощущение голода  усиливается. Вы чуть не врезаетесь в едущую впереди машину, заглядевшись на  рекламу пиццы. Короче, вы охвачены мотивационным состоянием, известным под  названием голода.
Мотивация — это состояние,  активизирующее и направляющее наше поведение.
Субъективно такие состояния  переживаются нами как сознательные желания. Большинство из нас могут выбирать,  действовать или не действовать согласно своим желаниям. Можно заставить себя  отказаться от желаемого и принудить себя делать то, чего не хочется. Мы можем  даже свободно решить не думать о тех желаниях, от исполнения которых  отказываемся, Значительно труднее — а может быть, и невозможно —  непосредственно контролировать свою мотивацию. Мотивы существуют помимо нашей  воли. Трудно не хотеть еды, когда голоден. Когда жарко или хочется пить, нельзя  удержаться от желания прохладного ветерка или холодного напитка. Сознательный  выбор — это больше следствие мотивационных состояний, чем их причина. Что же  управляет нашими мотивами, если не собственный рациональный выбор?
Причины мотивов варьируются от  самых микроскопических, к которым относятся психологические события,  происходящие в теле и мозге, до макроскопических, охватывающих культурные и  социальные взаимодействия с другими окружающими нас индивидами. В этой главе мы  обсудим вопросы регуляции органических мотивов, таких как жажда, голод и секс.  Эти мотивы возникают преимущественно из нашей биологической наследственности и  вскрывают общие принципы действия мотивов и вознаграждений, направляющих  поведение как человека, так и животных. Социальные устремления и культурные  влияния на мотивацию мы рассмотрим позже.
  < Рис. Причины мотивов варьируются от таких  физиологических явлений, как жажда, до социальных амбиций и культурных влияний,  порождающих, например, стремление к достижению успеха.>
В связи с органическими мотивами,  к которым относятся голод, жажда и секс, психологи традиционно различали два  вида теорий мотивации. Это различие связано с тем, откуда исходит мотивация,  чем она вызывается и как контролирует поведение. С одной стороны, есть теории  потребностей, в которых подчеркивается роль внутренних факторов в мотивации.  Считается, что некоторые внутренние потребности, имеющие связь с голодом и  жаждой, отражают основные физиологические нужды. У таких мотивов, как секс и  агрессия, факторы потребности меньше привязаны к абсолютным физиологическим  нуждам. В конце концов, испытываем ли мы нужду в агрессивном нападении на  другого в той же степени, в какой нуждаемся в еде и питье? И все же агрессия и  секс являются потребностями в том смысле, что важными часто оказываются такие  внутренние факторы, как гормональное состояние, и в том смысле, что они могли  первоначально развиться как средство удовлетворения основных нужд, относящихся  к сохранению рода.
С другой стороны, есть теории  побуждения, подчеркивающие мотивирующую роль внешних событий или целей, к  которым мы стремимся. Еда, питье, сексуальные партнеры, объекты нападения,  отношения с другими, уважение, деньги и вознаграждения за успех — все это  побудители. Побудитель является предметом нашей мотивации. В конце концов, наши  мотивы действуют не в пустоте: когда мы хотим, мы всегда хотим чего-либо.  Природа этого чего-то подталкивает нас в том или ином направлении. Так мы  находим определенный побудитель и работаем на него. Целью может быть вкусная  еда, питьевая вода, партнер для взаимодействия, изгнание незваного гостя или  обладание оспариваемым ресурсом. Многие побудители объединены общим свойством:  они обладают функцией подкрепления. Они могут вызывать удовольствие и подкреплять  направленное на них поведение.
Некоторые побудители имеют  свойство первичного подкрепления и способны действовать как вознаграждения  независимо от предварительного научения. Например, сладкий вкус или сексуальное  ощущение могут быть приятны с первого раза их появления. Другие побудители  имеют свойство вторичного подкрепления, обретая свой статус отчасти через  процесс научения, в котором устанавливаются их связи с другими событиями.  Например, деньги или хорошая должность могут быть сильными побудителями,  основанными на культурном опыте знакомства с ними и с тем, что они собой  представляют. У животных условный стимул, предъявлявшийся в сочетании с пищей,  может служить сильным подкреплением. В каждом случае научение играет решающую  роль в формировании вторичного подкрепляющего агента. Научение может, хотя и в  меньшей степени, играть роль даже в модулировании силы действия некоторых  первичных подкрепляющих агентов. Например, вы, возможно, были голодны, когда  родились, но при этом у вас не было никакого представления о тех видах пищи,  которые вы предпочитаете сейчас. Теории мотивации как побуждения основное  внимание уделяют связи между научением и опытом в управлении мотивами.
Теории, в которых мотивация  рассматривается либо как потребность, либо как побуждение, по-разному подходят  к регулированию мотивов. Но теоретическое различие между ними коренится скорее  в точках зрения, чем в сути самого предмета. На самом деле противоречий между  ними нет. Общепризнано, что почти все виды мотивации включают процессы обоего  рода (Toates, 1986). Просто в  дидактических целях удобнее сосредоточиться на одном типе регуляций и глубже  понять его, а затем перейти к другому. Поэтому сначала мы рассмотрим процессы,  относящиеся к побуждениям, после чего остановимся на процессах, связанных с  потребностями. В реальной жизни мотивация одновременно зависит и от фактора  побуждения, и от фактора потребности, причем часто эти факторы взаимодействуют  (рис. 10.1). Фактор потребности может усиливать мотивирующее действие  побуждения; например, многим людям еда кажется вкуснее, когда они голодны (Cabanac, 1979). Случалось ли вам  когда-нибудь пропускать обед, чтобы потом получить большее удовольствие от  вечерней трапезы? Или, может, вас ругали за привычку «перехватить» что-нибудь,  которая отбивает аппетит перед обедом? Наоборот, побуждающие факторы могут  пробуждать потребности. Случалось ли вам на ходу уловить восхитительный аромат  из булочной или ресторана и вдруг почувствовать, что вы голодны?

Рис. 10.1. Модель основных  мотивов. Внешний  стимул, например вид еды, сравнивается в памяти с его прошлой подкрепляющей  функцией. В то же время физиологические сигналы голода и сытости модулируют его  потенциальную ценность в данный момент. Эти два типа информации интегрируются,  создавая окончательную побуждающую мотивацию по отношению к внешнему стимулу,  которая проявляется в поведении и сознательном переживании (адаптировано из: Toates, 1986).

Подкрепление  и побуждающая мотивация

Как правило, мотив направляет  поведение на определенный побудитель, который вызывает удовольствие или  облегчает неприятное состояние: еда, питье, секс и т. д. Другими словами,  побуждающая мотивация аффективна и является продуктом удовольствия или неудовольствия.  Когда-то психологи считали, что почти всякое ощущение, помимо интенсивности и  других своих сенсорных качеств, имеет некоторую степень приятности или  неприятности. Согласно этому взгляду, всякое ощущение располагается где-то  вдоль «гедонистического континуума». Этот континуум простирается от приятных  ощущений через нейтральные к неприятным, и каждому ощущению соответствует на  нем некоторая точка. Независимо от того, верно ли это для всех ощущений, это,  конечно, верно для наших переживаний, связанных с побудителями. В чем сила  удовольствия и неудовольствия? Один из возможных ответов коренится в эволюции и  функции осознанного удовольствия. Вездесущность аффекта в нашем жизненном опыте  привела некоторых ученых к предположению, что удовольствие возникло для того,  чтобы выполнять основную психологическую функцию (Cabanac, 1992). Его роль в формировании поведения состояла в  том, чтобы служить «универсальной валютой», в которой выражается ценность  каждого нашего действия. Удовольствие имеет тенденцию ассоциироваться со  стимулами, способствующими нашему биологическому благосостоянию, то есть с тем,  что усиливает нашу выживаемость и выживаемость нашего потомства. Сюда относится  вкусная еда, освежающее питье и половое воспроизводство. Болезненные или  фрустрирующие последствия стимуляции связаны с событиями, которые угрожают  нашему выживанию: физическими повреждениями, болезнью или истощением. Другими  словами, вознаграждающие последствия действий обычно показывают, стоит ли  повторять данное действие. Удовольствие могло возникнуть как то средство, с  помощью которого мозг регистрирует благоприятные или пагубные последствия  совершенного действия, чтобы лучше направлять его в будущем.
Если удовольствие есть  «универсальная валюта», отражающая ценность различных событий, то имеет смысл,  чтобы у мозга был способ переводить различные удовольствия в их «долларовый»  эквивалент универсальных единиц. Действительно, есть данные, что у мозга есть  своя собственная универсальная нервная валюта для вознаграждения. Возможно  даже, что побудители потому и становятся вознаграждающими, что они активируют  одну и ту же мозговую систему подкрепления. Эта нервная валюта связана с  активностью на уровне мезолимбической допаминовой системы (рис. 10.2). Нейроны  этой системы находятся в верхней части ствола мозга, откуда они посылают свои  аксоны к переднему мозгу. Как видно из названия, для доставки сообщений эти  нейроны используют медиатор допамин.

Рис. 10.2. Два больших  допаминовых пути. Мезолимбическая система отвечает за симптомы шизофрении; путь к  базальным ганглиям отвечает за заторможенную дискинезию, иногда возникающую в  результате употребления нейролептических препаратов (адаптировано по: Valzelli,  1980).

Мезолимбическая допаминовая  система активируется при многих видах натурального подкрепления, таких, как  вкусная пища, питье или желаемый половой партнер. Те же самые нейроны  активируются также многими веществами, которые и люди, и животные считают  вознаграждающими, например кокаин, амфетамины и героин. Способность фактически  всякого подкрепления — натурального или искусственного — активировать эти  нейроны привела некоторых психологов к выводу, что активность этой системы  нейронов служит «универсальной валютой» для вознаграждения (Wise, 1982).
Работа мезолимбической допаминовой  системы особенно важна с точки зрения мотивирующего качества подкрепления. Ее  активность не просто создает ощущение удовольствия само по себе, а располагает  индивида к желанию повторить событие, вызвавшее этот подъем, путем поиска и  приобретения знакомых побудителей (Berridge  &  Valenstein, 1991).  Так может происходить, когда, попробовав пищу, вы чувствуете аппетит и желание  попробовать еще. Даже искусственная активация допаминовых нейронов может давать  тот же эффект. Например, активация этой системы стимулирующим электродом  побуждает животных есть, пить или вступать в половую связь, если для этого есть  возможность. Активация мезолимбической допаминовой системы при помощи электрода  (или лекарственного препарата) сама по себе действует вознаграждающе.  Испытуемые будут стараться повторить событие, активировавшее эту систему. В  прямо противоположном случае под действием препаратов, подавляющих активность  мезолимбической допаминовой системы, животные ведут себя так, как если бы им  больше не хотелось пищи, воды, секса и других естественных намерений. Им также  не хочется искусственных побудителей, таких как кокаин или вознаграждающая  стимуляция мозга. Таким образом, мезолимбическая допаминовая система  используется мозгом для создания хотения разного рода естественных и  искусственных побудителей.

Привыкание  к препаратам и подкрепление

У некоторых людей привыкание  становится сильным мотивом. Жажда к определенным средствам, например опиатам  (героину или морфину), психостимуляторам (амфетамину или кокаину) или  синтетическим «уличным вариантам» этих препаратов и другим веществам (таким как  алкоголь), может стать непреодолимой (Leshner, 1997).  Привыкшие могут желать своего средства так сильно, что приносят в жертву свою  работу, семейную жизнь и близкие отношения, свой дом и даже свободу, чтобы  получить его.
Однократный прием препарата или  даже разовые приемы время от времени не создают привыкания. Многие американцы  пробовали хотя бы одно из таких средств и не привыкли к нему. Даже регулярное  употребление (если, скажем, кто-то часто пьет вино за обедом) не обязательно  ведет к привыканию. Привыкание возникает только тогда, когда появляется  поведенческая схема вынужденного употребления средства, когда человек  вынужденно желает его. Что же служит причиной, из-за которой «пробование»  препарата или употребление его по случаю в компании или для развлечения  превращается в привыкание?
У некоторых препаратов особенно  сильна способность вызывать привыкание. Хотя люди иногда говорят, что они  «привыкли» к еде, сексу, развлечению или своей работе, видимо, только  психотропные средства способны создавать то непреодолимое привыкание, которое  разрушает жизнь. Чтобы препарат мог вызвать большее привыкание, чем другие  побудители, нужно совместное действие трех главных факторов. Первый — это  способность большинства вызывающих привыкание средств гиперактивировать  мозговые системы вознаграждения. Поскольку такие препараты воздействуют на  нейроны мозга непосредственно, они могут создавать в мезолимбической  допаминовой системе подкрепления такие уровни активности, которые далеко  превосходят уровни, создаваемые большинством естественных побудителей. Эйфория  от приема препаратов может стать сверхвознаграждающей. Возбуждающие препараты  активируют как систему удовольствия (нравится), так и мотивационную систему  (хочу) подкрепления потому, что они действуют и на опиатную, и на допаминовую  ее нервные подсистемы. После того как пережито столь интенсивное удовольствие,  память о нем служит сильным соблазном получать его снова и снова.
Но сама по себе память об  удовольствии недостаточна для создания привыкания — по крайней мере, для  большинства людей, — если нет дополнительных факторов. Второй фактор — это  способность вызывающих привыкание средств при неоднократном применении вызывать  неприятные симптомы отмены. По мере того как препарат принимается снова и  снова, система удовольствия мозга, которую он активирует, становится все более  устойчивой к активации, поскольку пытается вернуться в свое нормальное  сбалансированное состояние. Это — одна из причин толерантности (потребности во  все большем количестве препарата для получения той же эйфории). Кроме того,  после неоднократного употребления препарата мозг может активировать процессы,  последствия которых в точности противоположны действию самого препарата. Эти  процессы могут помогать мозгу сохранять сбалансированное состояние при приеме  препарата, хотя сами они неприятны. Если привыкший прекращает прием препарата,  недостаток активности в сопротивляющихся системах удовольствия плюс активация  неприятных процессов, действие которых противоположно препарату, вызывают  синдром отмены. Болезненный синдром отмены создает у привыкшего еще один мотив  к продолжению приема препарата, по крайней мере, пока длится синдром отмены, —  как правило, это несколько недель.
Наконец, вызывающие привыкание  препараты могут приводить к постоянным изменениям в мозговых системах  подкрепления, вследствие которых жажда препарата сохраняется даже после  прекращения синдрома отмены. Неоднократный прием таких препаратов, как кокаин,  героин или амфетамин, которые активируют мезолимбическую допаминовую систему, заставляет  эти нейроны перейти в сверхактивное состояние, или сенсибилизироваться. Нервная  сенсибилизация может быть постоянной, и это значит, что эти нейроны будут  сильнее активироваться последующими препаратами и связанными с ними стимулами.  Поскольку мезолимбическая допаминовая система опосредует мотивационные свойства  подкрепления (хочу) больше, чем свойство вызывать удовольствие (нравится), ее  сверхактивация у привыкших может вызывать преувеличенную жажду препарата (Robinson & Berridge, 1993). Нервная сенсибилизация  длится гораздо дольше синдрома отмены. Для излечившихся от привыкания это может  быть источником опасности снова начать принимать препарат даже после завершения  курса детоксикации.
Сочетание этих трех факторов  проливает свет на то, почему психотропные препараты больше других побудителей  способны вызывать привыкание. Они непосредственно активируют мозговые механизмы  удовольствия до несопоставимого уровня, вызывая синдром отмены, который  заставляет излечившегося от привыкания снова вернуться к их приему, и,  возможно, надолго создают сверхактивацию в мозговых системах, что заставляет  желать вознаграждения препаратом. Такому сочетанию факторов трудно  противостоять.

Гомеостаз  и потребности

Наша жизнь зависит от сохранения  постоянства определенных вещей. Если бы температура вашего мозга изменилась  более чем на несколько градусов, вы бы быстро потеряли сознание. Если бы  количество воды в вашем организме увеличилось или уменьшилось более чем на  несколько процентов, ваш мозг и тело не смогли бы работать и вы могли бы  умереть. Люди и животные ходят по тонкой проволоке баланса между  физиологическими крайностями. Подобно хрупкому и точно настроенному механизму,  мы не можем работать, если наша внутренняя среда не сбалансирована. Но в  отличие от большинства машин в нас заложена возможность самостоятельно этот  баланс поддерживать. Даже когда меняется внешний мир, наше внутреннее состояние  остается относительно стабильным.
Значительная доля органической  мотивации направлена на поддержание внутреннего баланса. Чтобы удержать свой  внутренний мир в узких рамках физиологического выживания, нам приходится  активно контролировать процессы поддержания гомеостаза. Гомеостаз означает  неизменность чего-либо («гомео» значит «равный», а «стазис» — «статичный» или  «постоянный»). Процесс управления гомеостазом — это активно действующая система  поддержания постоянного состояния.
Процесс управления гомеостазом  может быть психологическим, физиологическим и механическим. Тот процесс  гомеостатического управления, с которым вы, возможно, лучше всего знакомы, не  является психологическим — это простой бытовой прибор термостат, включающий  газовую горелку или кондиционер. Термостат предназначен для поддержания  температурного гомеостаза. Когда вы устанавливаете его на определенную температуру,  она становится заданной величиной, или точкой настройки, которую эта система  гомеостаза и пытается поддерживать. Если температура в комнате зимой падает  ниже установленной величины, термостат включается: расхождение заданной и  наличной температуры заставляет его включать горелку. Если летом температура в  комнате начинает превышать установленную на термостате температуру для  охлаждения, термостат включает кондиционер. Термостат в сочетании с горелкой и  кондиционером используется для поддержания в комнате стабильной температуры  даже в разное время года. Внутри нас есть множество физиологических процессов,  действующих гомеостатически подобно термостату. Эти процессы активируют  различные мотивы, способствующие поддержанию гомеостаза.

Температура  и гомеостаз

Если температура вашего мозга  понизится на 10 °С, вы потеряете сознание. Что еще хуже, если ваша температура  повысится более чем на 10 °С выше нормальной, вы умрете. Вы можете находиться  при очень жаркой или очень холодной погоде, но ваш мозг остается в основном  защищенным в узком диапазоне температур в несколько градусов по шкале Цельсия.  Причиной этого постоянства являются системы управления гомеостазом.
Физиологические реакции, такие как  потение или дрожь, — это часть механизма поддержания температуры мозга столь  постоянной: они обеспечивают охлаждение в виде испарения и нагрев в виде  мышечной активности. Физиологические реакции также вступают в игру, когда вы  начинаете чувствовать дискомфорт из-за жары. Вы можете обнаружить, что вам  хочется сбросить одежду, выпить чего-нибудь холодного или перейти в тень. Но  что в первую очередь включает эти физиологические и психологические реакции?
Когда вы находитесь на жарком  солнце, все ваше тело начинает нагреваться. Сходным образом, если вы слишком  долго остаетесь незащищенным на холоде, все ваше тело охватывает гипотермия  (слишком холодно). Но на самом деле изменение температуры обнаруживается только  внутри вашего мозга. Нейроны нескольких определенных участков мозга, особенно  находящиеся в предоптическом (переднем) участке гипоталамуса у основания мозга,  являются, по сути, нервными термостатами (Satinoff, 1983). Когда их собственная температура меняется,  они начинают работать иначе. Эти нейроны внутри вас служат одновременно  термометром и гомеостатической точкой настройки. Когда их температура  отклоняется от нормального уровня, меняется их метаболизм, в результате чего  меняется их активность или характер разрядов. Это запускает такие  физиологические реакции, как потение или дрожь, которые помогают  скорректировать температуру. При этом может возникнуть сознаваемое ощущение,  что вам слишком жарко или слишком холодно, заставляя вас стремиться в тень или  надевать пальто, то есть совершать поведенческое решение той же задачи.
Когда вам слишком жарко,  прохладный ветерок может быть приятен. Сходным образом, когда слишком холодно,  приятные ощущения даст горячая ванна. Но по мере того как меняется ваша  собственная внутренняя температура, восприятие этих внешних событий также  меняется. Хотя обычно температура всего тела меняется на градус или два, когда  вам очень жарко или очень холодно, совсем слабое изменение температуры мозга  приводит к изменению ваших ощущений. Мозг можно «обмануть» относительно  ощущений жары или холода, просто изменив температуру относительно немногих нейронов  гипоталамуса. Например, если охладить только гипоталамус, безболезненно  прокачивая прохладную жидкость через трубочку в виде небольшой петли,  хирургически имплантированную в гипоталамус, это мотивирует крысу нажимать на  рычажок, включающий лампу подогрева, которая согревает ее кожу, несмотря на то  что температура всего тела не понизилась (Satinoff, 1964). Нейроны гипоталамуса зафиксировали отличие  своей температуры от обычной величины точки настройки.
Большинство из нас испытывали  временные отклонения от точки настройки. Болезнь может привести к временному  повышению точки настройки температуры мозга на несколько градусов. Затем  температура, которую они пытаются «обнаружить», повышается, и начинается  лихорадка. Активизируются физиологические реакции, повышающие температуру тела.  У вас начинается озноб, а температура поднимается выше нормы. Но несмотря на  подъем температуры тела, вы продолжаете ощущать холод — даже в теплом помещении  — до тех пор, пока нейроны гипоталамуса не достигнут уровня повышенной точки  настройки.

Жажда как  гомеостатический процесс

Утоление жажды — важный  гомеостатический процесс. Жажда — это психологическое проявление потребности  организма в воде. После пребывания без воды или упражнений под горячим солнцем,  по мере того как вода постепенно уходит через потовыделение, дыхание и  мочеиспускание, наш организм начинает осушать два запасных резервуара жидкости.  Соленая еда также создает жажду, поскольку мы опустошаем один из этих запасов.  Запас воды первого типа состоит из воды, содержащейся в клетках организма. Эта  вода смешана с протеином, жиром и молекулами углевода, образующими структуру и  содержимое клетки. Вода, находящаяся внутри клеток, составляет внутриклеточный  запас. Запас второго типа состоит из воды, находящейся вне клеток. Эта вода  содержится в крови и других жидких средах организма. Вся вода, хранящаяся вне  отдельных клеток, называется внеклеточным запасом.
При потере воды в одном из этих  запасов может начаться жажда. Сначала мы рассмотрим жажду, вызванную потерей  воды из внеклеточного запаса. Вода теряется из организма, когда мы обходимся  без питья или находимся в жарком месте. Вода выделяется из организма почками в  виде мочи, кожными железами в виде пота, а также легкими в виде пара при  дыхании, и во всех этих случаях она больше всего берется прямо из притока  крови, то есть из внеклеточной жидкости. Эта потеря воды уменьшает объем  оставшейся внеклеточной жидкости. Так же как потеря воздуха из дырявой шины  делает последнюю усохшей и вялой, потеря объема крови приводит к снижению  кровяного давления. Вы не почувствуете этого небольшого изменения кровяного  давления как отдельного ощущения давления. Тем не менее рецепторы давления,  находящиеся в почках, сердце и основных кровеносных сосудах, обнаруживают это и  посылают сигнал мозгу, что приводит к ощущению жажды.
Цепочка событий между датчиком  давления и психологической жаждой включает сложный ряд сигналов, путешествующих  вперед и назад между мозгом и телом.
Когда рецепторы давления  обнаруживают спад кровяного давления, они активируют сенсорные нейроны,  передающие сигнал в мозг. Далее нейроны гипоталамуса посылают импульс в  гипофиз, заставляя его выделять в кровоток антидиуретический гормон (АДГ). АДГ  заставляет почки удерживать воду из крови по мере ее фильтрации. Вместо того  чтобы послать эту воду дальше на переработку в мочу, почки доставляют ее  обратно в кровь. Это происходит постоянно, пока вы обходитесь без питья более 7  часов. Вы, возможно, замечали, что ваша моча в таких случаях становится более  насыщенного цвета (например, когда вы проснулись после ночного сна). Кроме  того, мозг посылает нервный сигнал к почкам, чтобы они высвободили свой  собственный гормон ренин. Ренин химически взаимодействует с веществом,  находящимся в крови, в результате чего получается еще один гормон — ангиотензин.  Он является окончательной и непосредственной причиной, вызывающей жажду.  Ангиотензин активирует нейроны, расположенные глубоко в мозге, вызывая желание  пить.
Как вы, наверное, помните, вся эта  цепочка событий запускается падением кровяного давления, вызванного  дегидрацией. Другие события, которые вызывают серьезное падение кровяного  давления, также могут создавать жажду. Например, солдаты, раненные на поле  сражения, или люди, получившие травму и потерявшие много крови, могут  чувствовать сильную жажду. Причина их жажды — активация рецепторов давления. Их  активация запускает ту же самую цепочку производства ренина и ангиотензина,  которая приводит к ощущению жажды (Fitzsimons, 1990).
Внутриклеточная жажда вызывается  осмосом — тенденцией воды двигаться из зон, где ее много, в зоны, где ее  относительно мало. Достаточно ли воды или недостаточно, определяется в первую  очередь именно концентрацией «соленых» ионов натрия, хлора и калия. По мере  того как тело теряет воду, их концентрация в кровотоке начинает расти. По сути,  кровь становится более соленой. Более высокая концентрация ионов в крови  заставляет воду перемещаться из относительно богатых водой клеток тела —  включая нейроны — в кровоток. В ходе процесса, чем-то напоминающего  вычерпывание лужицы воды бумажным полотенцем, вода вытягивается из нейронов и  других клеток. Нейроны гипоталамуса активируются, когда более высокая  концентрация солей в крови вытягивает из них воду, тем самым вызывая в них  дегидрацию. Их активация создает «осмотическую», или внутриклеточную, жажду,  снова приводя к желанию пить. Питье восполняет воду в крови, уменьшая  концентрацию солей, что, в свою очередь, позволяет воде вернуться в нейроны и  другие клетки. Вот почему после соленой еды у человека возникает жажда,  несмотря на то что он, возможно, и не терял воду.
  < Рис. Большинству владельцев баров известно, что  соленая пища создает гиперосмотическую жажду и заставляет клиентов больше пить.>

Голод

Регуляция чувства голода включает  многие из тех же гомеостатических понятий, что и жажда, но еда гораздо сложнее  питья. Когда у нас жажда, нам в общем нужна только вода, и наша жажда  направлена на все, что может ее предоставить. Но съедобных вещей существует  масса. Чтобы быть здоровыми, нам нужно съедать кучу всего разного (белки, углеводы,  жиры, минеральные вещества). Нам нужно соблюдать правильный баланс видов еды, в  которых все это содержится. Эволюция дала нашему мозгу способы отбора нужной  пищи (и избегания того, чем можно отравиться). Среди этих способов — основные  вкусовые предпочтения, с которыми мы рождаемся. К другим способам относятся  механизмы усвоения предпочтений к определенным видам еды и отвращения к другим.
Вкус — наиболее важный фактор  предпочтения пищи. Он складывается из вкусового и запахового компонентов, но  вкус для человеческой эволюции был наиболее важен. Человек рождается  «запрограммированным» с основными пристрастиями и отвращениями к определенным  видам вкуса. Например, даже дети реагируют на сладкий вкус чмокающими  движениями губ и выражением удовольствия на лице (Steiner, 1979). Те же самые новорожденные на горький вкус  реагируют, отворачиваясь и вытягивая лица с выражением отвращения  (человекообразные и нечеловекообразные обезьяны, а также ряд других видов  животных реагируют аналогично). Современные производители пищи превратили в  капитал наше естественное «сладколюбие» и разрабатывают сладкую еду, которая  побуждает многих к перееданию, что ведет к развитию тучности.
Почему сладкая еда и напитки столь  привлекательны для нас? Эволюционные психологи предположили, что нашим предкам,  искавшим корм среди незнакомых растений, сладость служила «ярлыком»,  указывающим, что та или иная пища или ягода богата сахаром и относится к  усваиваемым углеводам. Поедание сладкой пищи — прекрасный способ получения  калорий (это знает каждый диетолог), а в нашем эволюционном прошлом избытка  калорий не наблюдалось. Сходное «ярлыковое» объяснение было предложено для  отвращения к горькому. Естественные горькие соединения, встречающиеся в  некоторых растениях, могут сделать эти растения ядовитыми для человека. Другими  словами, горькое — это ярлык, обозначающий распространенные естественные яды.  Предкам, избегавшим горьких растений, возможно, удавалось успешнее избегать  таких ядов (Rozin & Schulkin, 1990).
Другой путь развития предпочтений  к еде — это механизмы индивидуального и социального научения. Одно из этих  предпочтений основано на последствиях приема пищи с некоторым ароматом. Опыт  последствий употребления определенной пищи постепенно ведет к тому, что ее вкус  начинает нравиться, — этот процесс по сути является разновидностью  классического обусловливания (Booth, 1991).  Опыт с другими видами сочетаний «вкус-последствия» мог также послужить основой  для развития предпочтений ко вкусам, которые вначале неприятны, таким как вкус  алкоголя или кофе с кофеином. Сходным образом, такой же процесс мог действовать  в обратном направлении, вызывая сильное неприятие или обусловленное отвращение  к той или иной пище. Если за первым приемом вкусной пищи или напитка следуют  симптомы желудочно-кишечного заболевания (например, сильная тошнота), в  следующий раз эта еда может уже не показаться такой вкусной. Сама пища не  изменилась, но вы изменились благодаря своим новым ассоциациям, и это изменение  в дальнейшем заставляет ощущать данную пищу как неприятную.

Взаимодействие  гомеостаза и побудителей при голоде

Каковы бы ни были выбранные нами  виды еды, ясно, что нам надо есть, чтобы поддерживать в своем организме  энергетический гомеостаз. Клетки тела сжигают топливо, чтобы производить  энергию, нужную для решаемых ими задач. Конечно, физические упражнения  заставляют мышечные клетки сжигать дополнительное топливо, чтобы удовлетворять  нуждам, налагаемым на них энергичными движениями. Сжигая больше топлива, они  заимствуют из хранилищ калории, отложившиеся в теле в виде жира и других форм  «запасенной энергии». Вот почему те, кто следит за своим весом, делают  упражнения. В то время как вы это читаете, нейроны вашего мозга также сжигают  топливо, чтобы удовлетворять метаболическим требованиям, возникающим при  генерировании электрических импульсов и высвобождении медиаторов. Основное  используемое мозгом топливо — это глюкоза, простой сахар. Нейроны не могут  работать без топлива. К сожалению, мозг не потребляет больше глюкозы, когда вы  его «упражняете», усиленно думая. Усиленно вы думаете или нет — эти нейроны  всегда активны и всегда потребляют глюкозу. Сосредоточенное мышление или другие  психологические события могут слегка изменять схему потребления глюкозы, но не  ее общее потребляемое количество.
Глюкоза есть во многих фруктах и  других продуктах. Она также легко производится печенью из других Сахаров или  углеводов. После того как вы поели, в процессе пищеварения в ваш кровоток будет  введено большое количество глюкозы. Еще больше глюкозы будет произведено  печенью по мере переработки других питательных веществ. Так еда восполняет  запасы топлива, необходимые нейронам мозга и другим клеткам организма.
Поскольку клеткам нужно топливо,  можно было бы ожидать, что голод является исключительно гомеостатическим  мотивом, полностью контролируемым необходимостью поддержания достаточного  запаса энергетических ресурсов. Действительно, гомеостаз — доминирующий фактор  контроля за голодом. При недостатке запасов топлива чувство голода может  возникать, а при избытке — подавляться. Но несмотря на то, что в контроле за  голодом решающая роль принадлежит гомеостазу, факторы побуждений важны не в  меньшей степени. На самом деле нельзя понять голод, если не обратиться к взаимодействию  гомеостаза и побудителей.
Важность взаимодействия между  снижением гомеостатической нужды и вкусом, а также другими побудительными  пищевыми стимулами была продемонстрирована в классическом эксперименте (Miller & Kessen, 1952).  Эти ученые задались следующими общими вопросами: является ли голод по своей  сути эквивалентом гомеостатической нужды в калориях и является ли пищевой мотив  просто мотивом к восполнению недостатка калорий? Чтобы ответить на эти вопросы,  они тренировали крыс пробегать небольшое расстояние за вознаграждение в виде  молока. В одном случае крысы получали молочное вознаграждение обычным путем:  они его выпивали. В другом случае крысы получали то же самое количество молока  более непосредственно: его аккуратно вводили им прямо в желудок через трубочку,  проходящую через специальное отверстие в желудке, или фистулу, имплантированную  за несколько недель до этого. Оба вознаграждения давали одинаковое количество  калорий. Оба в одинаковой степени снижали недостаток топлива у крыс. Но крысы  гораздо лучше научались бегать за молочным вознаграждением в случае, когда им  давали выпить его. Когда молоко подавалось прямо в желудок, оно просто не было  сильным мотивом, несмотря на то что снижало голод ровно настолько же, насколько  при поступлении через рот. Чтобы молочное вознаграждение стало мощной  мотивирующей целью, крысам надо было, чтобы оно не только снижало голод, но и  ощущалось на вкус.
Со времени первоначального  эксперимента важность взаимодействия между потреблением пищи через рот и  снижением чувства голода демонстрировалась по-разному (Toates, 1986). Еда, которая минует нормальный путь  добровольного опробования и проглатывания, не является сильным мотивом ни для  животных, ни для человека. Например, люди, которых полностью кормят путем  внутривенного или внутрижелудочного вливания питательных веществ, часто находят  эти «кормления» неудовлетворяющими их. Они могут ощущать сильное желание  получить немного пищи, которую можно положить в рот, даже если им приходится  снова выплюнуть ее после пережевывания. Сильное желание к стимуляции рта —  более и помимо удовлетворения нужды в калориях — отразилось также в  распространенном употреблении искусственного сахара, создающего вкус без  калорий. Пищевой побудитель в виде сенсорного опыта, возникающего при поедании  вкусной еды и напитков, является одновременно необходимой и достаточной детерминантой  приема пищи. Такие побудители важны для аппетита, как и для ослабления нужды в  калориях.
Процессы научения являются важной  составной частью взаимодействия между физиологическими сигналами голода и  стимулами, побуждающими к еде и контролирующими чувство аппетита. Это можно  видеть в ситуации условного насыщения, когда у животных акт еды отделяется от  обычного калорийного насыщения путем имплантации в желудок фистулы, которая  позволяет пище либо миновать желудок, либо поступать в него. Если колпачок фистулы  снять, все съеденное выпадает наружу через фистулу и не переваривается. Это  называется мнимым кормлением, поскольку еда является поддельной в том смысле,  что она не дает калорий. При мнимом кормлении животные съедают нормальное  количество и затем останавливаются в первый раз, когда они едят при таком  условии. Почему они останавливаются, а не продолжают есть? Ответ становится  ясен, если понаблюдать за приемом пищи при последующих кормлениях: они  постепенно увеличивают съедаемое количество, по мере того как узнают, что пища  приносит меньше калорий, чем раньше (Van  Vort & Smith, 1987). Если теперь крышку фистулы вернуть на место,  так чтобы все съеденное переваривалось, как и должно быть, эти животные в  течение нескольких следующих кормлений едят «слишком много». Постепенно  количество съедаемого уменьшается до нормального количества, по мере того как  они узнают, что пища снова богата калориями. Эти наблюдения привели к гипотезе  «условной сытости», согласно которой наполненность, ощущаемая после еды, по крайней  мере частично есть результат научения (Booth, 1987).
Люди также способны испытывать  условную сытость. В одном эксперименте людям предлагали несколько раз есть  различную пищу, из которой одна разновидность была богата калориями, а другая  была низкокалорийной. Позднее, когда испытуемым снова давали два вида пищи,  которая выглядела как и раньше, но с равным калорийным содержанием, испытуемые  уверенно считали более сытной ту пищу, вид которой первоначально был связан с  более высокой калорийностью (Booth, 1990).
Последней формой взаимодействия  между пищевыми побудителями и гомеостатической нуждой является феномен  оллистезии (alliesthesia) (Cabanac, 1979). Это распространенное  ощущение того, что пища (особенно сладкая) вкуснее, когда мы голодны. Когда  людей просят оценить степень вкусности сладких напитков, например после еды  либо спустя несколько часов без еды, они дают более высокую оценку вкусу того  же напитка, когда голодны, чем когда они недавно ели. Другими словами,  физиологическое состояние голода/сытости влияет на подкрепляющую ценность  вкусовых побудителей.

Физиологические признаки голода

Вы, возможно, замечали, что, когда  вы голодны, желудок иногда «урчит». В такие моменты мышцы стенок желудка  сокращаются, из-за чего его содержимое иногда совершает неровные движения,  издавая слышимые вами бурлящие звуки. Сокращения желудка наиболее часты, когда  вы голодны и чувствуете,  что желудок пуст. Тот факт, что эти сокращения совпадают с ощущениями голода,  привел ранних исследователей к гипотезе, что датчики давления в желудке  обнаруживают его пустоту и включают как его сокращения, так и ощущения голода.  Позднее психологи и физиологи обнаружили, что это совпадение действительно  только совпадение. Ощущения в желудке при его сокращениях не есть настоящая  причина голода. На самом деле люди, у которых по медицинским показаниям  хирургически удален желудок, так что пища проходит прямо в кишечник, все же  могут ощущать сильный голод, несмотря на отсутствие желудка вместе с его  рецепторами давления.
В желудке есть рецепторы, которые  имеют отношение к чувству голода, но это в основном химические рецепторы, а не  датчики давления. Эти химические рецепторы больше связаны с ощущениями сытости,  чем голода: они активируются сахарами и другими питательными веществами  содержимого желудка и посылают нервный сигнал в мозг.
Физиологический сигнал голода  более непосредственно связан с реальным источником калорий для нейронов и  других клеток — уровнем глюкозы и других питательных веществ в организме. Мозг  сам является своим собственным сенсором, обнаруживающим недостачу наличных  калорий. Вы помните, что нейроны мозга используют глюкозу в качестве основного  источника энергии. Нейроны определенных частей мозга, особенно ствола мозга и  гипоталамуса, наиболее чувствительны к уровню глюкозы. Когда этот уровень  падает слишком низко, работа этих нейронов нарушается. Это служит сигналом для  остального мозга к созданию чувства голода. Такой голод у лабораторных животных  можно вызвать искусственно, даже если они недавно ели. Если в мозг животного ввести  вещество, которое не дает нейронам сжигать глюкозу в качестве топлива, животное  неожиданно примется искать пищу. Его мозг обманом заставили почувствовать  недостачу глюкозы, хотя на самом деле глюкоза была в достатке, потому что  работа нейронов была нарушена тем же путем, как и при низком уровне глюкозы.
Периферические  сигналы. В определенной степени голод — это то, что мы чувствуем,  когда не испытываем сытости. Пока калорийная пища находится у нас в желудке или  кишечнике или хранилища калорий в нашем организме полны, мы чувствуем себя  относительно сытыми. Когда они опустошаются, возникает голод. Следовательно,  регуляция голода — это обратная сторона регуляции сытости. Внутри нас многие  системы способствуют ощущению сытости после еды.
Первая система состоит из органов,  начинающих переработку пищи: желудка и кишечника. И физическое расширение  желудка, и содержащиеся в пище химические вещества активируют рецепторы стенок  желудка. Эти рецепторы передают сигнал мозгу через блуждающий нерв, несущий  сигналы также и от многих других органов тела. Второй путь сообщения о сытости  начинается от двенадцатиперстной кишки — части кишечника, принимающей пищу  непосредственно из желудка. Этот сигнал передается в мозг химическим путем, а  не по нерву Когда пища достигает двенадцатиперстной кишки, она заставляет ее  выделять гормон холецистокинин (ХЦК) во многие кровеносные сосуды, которые  проходят через нее. ХЦК способствует физиологическому пищеварению, но у него  есть и психологическая функция. ХЦК проходит в мозг по кровотоку, где  обнаруживается специальными рецепторами. Это создает ощущение сытости. У  голодных животных можно создать ложную сытость, если микроскопическое  количество ХЦК впрыснуть им в мозг вскоре после того, как они начали есть (Smith & Gibbs, 1994).
Это может показаться удивительным,  но наиболее чувствительный сигнал о наличии питательных веществ поступает от  рецепторов, которые отделены и от мозга, и от пищи, — от рецепторов печени (Friedman, 1990). Рецепторы печени  исключительно чувствительны к изменениям состава питательных веществ в крови  после пищеварения. Эти сигналы также передаются в мозг по блуждающему нерву.  Голодное животное перестает есть практически немедленно, если в поток крови,  идущий непосредственно в печень, впрыснуть крошечное количество питательных  веществ.
Почему мозг ориентируется на  сигналы о содержании питательных веществ, идущие от печени, а не от его  собственных детекторов? Ответом может быть то, что печень более точно фиксирует  наличие различных питательных веществ, потребляемых организмом. Мозг  обнаруживает в основном глюкозу, но другие питательные вещества — такие как  сложные углеводы, белки и жиры — могут фиксироваться, храниться и иногда  преобразовываться в другие питательные вещества печенью. Выполняемая ею роль  общего «обменного пункта» питательных веществ позволяет печени производить  наилучшую оценку общих энергетических запасов, имеющихся в организме.

Интеграция  сигналов голода в мозге

Сигналы голода и сытости  обрабатываются мозгом в два этапа, создавая мотивацию к еде. Сначала сигналы от  рецепторов голода в самом мозге и сигналы сытости от желудка и печени  суммируются в стволе мозга для определения общего уровня потребности в пище (Grill & Kaplan, 1990). Эта подсистема «интегрированной оценки  голода» соединена в стволе мозга с сенсорными системами, обрабатывающими  вкусовые сигналы. Вкусовые нейроны в стволе мозга могут изменять свою  способность реагирования при некоторых видах голода и сытости (Scott & Mark, 1986). Отчасти это может объяснить, почему пища  кажется вкуснее, когда мы голодны.
Чтобы возникло осознанное  ощущение, известное как голод, и чтобы стимулировать поиск пищи, сигнал голода  из ствола мозга должен пройти дальнейшую обработку в переднем мозге. Основное  место, где обрабатывается сигнал голода, — это гипоталамус (рис. 10.3).

Рис. 10.3. Гипоталамус мозга  и гипофиз

Влияние на чувство голода  оказывается по двум совершенно разным путям через воздействие на две части  гипоталамуса: латеральный гипоталамус (по одной части с каждой стороны) и  вентромедиальный гипоталамус («вентральный» означает «более нижняя», а  «медиальный» — средняя часть). Разрушение латерального гипоталамуса ведет к  полному отсутствию голода, по крайней мере пока не восстановится остальная  часть мозга (Teitelbaum  &  Epstein, 1962).  Это явление называется синдромом латерального гипоталамуса. Животные, которым  произведено небольшое повреждения латерального гипоталамуса, могут просто  игнорировать пищу. Они могут даже отвергать ее, будто она невкусная (например,  они гримасничают и энергично выплевывают ее). Если только их не кормить  искусственно, они будут добровольно голодать до смерти. Примерно  противоположная схема поведения наблюдается при повреждении вентромедиального  гипоталамуса — синдроме вентромедиального гипоталамуса. Эти животные  прожорливы. Они потребляют пищу в больших количествах, особенно если она  вкусная. Неудивительно, что эти животные набирают вес, пока не становятся  совершенно тучными, вплоть до удвоения своего нормального веса тела (рис.  10.4).

Рис. 10.4. Повреждение  вентромедиального гипоталамуса вызывает переедание и тучность у крыс

Другого рода воздействия на эти  части мозга также влияют на голод. Например, электрическая стимуляция  латерального гипоталамуса вызывает переедание — эффект, противоположный его  повреждению (и аналогичный повреждению вентромедиального гипоталамуса). Если  стимулируют током латеральный гипоталамус животного, оно начинает искать пищу и  есть, как только начинается стимуляция, и прекращает есть, когда она кончается.  Стимуляция вентромедиального гипоталамуса, наоборот, останавливает обычное  потребление пищи голодным животным.
Нейрохимическая стимуляция  гипоталамуса действует аналогичным образом. Так, некоторые соединения, например  нейропептид Y, или  опиаты, например морфин, могут стимулировать потребление пищи, если их  впрыскивать в вентромедиальный гипоталамус. Такие препараты могут временно  стимулировать голод или давать ощущения более вкусной пищи. Другие препараты,  например амфетамины, при впрыскивании их в латеральный гипоталамус могут  останавливать потребление пищи. Многие препараты, предписываемые для диеты,  химически близки к амфетаминам. Они могут значительно подавлять у человека  аппетит, воздействуя на нейроны гипоталамуса.
Когда примерно в 1960 году была  открыта роль латерального и вентромедиального гипоталамуса в регуляции чувства  голода, психологи стали считать эти участки просто центрами голода и сытости  (соответственно). С тех пор стало ясно, что понятия «центра голода» и «центра  сытости» по ряду причин оказались слишком упрощенными. Одна из них состоит в  том, что эти участки — не единственные центры голода и сытости в мозге.  Создавая свой эффект, они взаимодействуют со многими другими системами мозга.  На самом деле некоторые из тех же эффектов можно вызвать, манипулируя не  гипоталамусом, а связанными с ним системами. Например, многие из эффектов  манипулирования самим латеральным гипоталамусом можно получить, воздействуя на  мезолимбическую допаминовую систему, которая просто проходит через гипоталамус.  Если повредить только этот допаминовый пучок аксонов, потребление пищи  прекращается, что аналогично повреждению латерального гипоталамуса. На самом  деле во многих ранних исследованиях эффектов повреждения латерального  гипоталамуса затрагивались не только его собственные нейроны, но и нейроны  мезолимбической допаминовой системы. Сходным образом, прекращение потребления  пищи путем электрической стимуляции или под действием различных препаратов  частично зависит также от активации мезолимбической системы. В ощущениях  аппетита и сытости участвует не просто один-два центра, а множество  нейроанатомических и нейромедиаторных систем.
Одно из следствий наличия многих  нервных систем регуляции аппетита состоит в том, что нельзя остановить  потребление пищи, разрушив только один участок. Даже у животных с повреждением  латерального гипоталамуса аппетит со временем восстанавливается. Если крыс  кормить искусственно несколько недель или месяцев после повреждения, они  начинают есть снова, но едят только для поддержания своего пониженного веса  тела. Они как бы достигают гомеостаза на более низкой точке настройки. На самом  деле крыс можно «защитить» от обычного сокращения количества пищи, наступающего  после повреждения латерального гипоталамуса, если перед повреждением их  посадить на диету, снижающую их вес (рис. 10.5).

Рис. 10.5. Масса тела и  латеральный гипоталамус. Перед операцией с повреждением латерального гипоталамуса одну группу  крыс сажали на голодную диету, а другой группе позволяли есть свободно. После  операции ранее голодавшие животные увеличивали потребление пищи и свой вес, а у  свободно питавшейся группы вес падал. У обеих групп вес стабилизировался на  одном и том же уровне (по: Powley & Keesey, 1970).

Из этого следует, что повреждения  гипоталамуса на самом деле не устраняют чувство голода. В действительности они  могут опускать или поднимать точку настройки веса, которая обычно контролирует  голод. Изменение точки настройки подобно перестройке термостата: система  пытается достичь нового веса тела. Эффект повреждения вентромедиального  гипоталамуса также отвечает этому представлению. Такие животные не набирают вес  до бесконечности. Со временем они останавливаются на новом, более тяжелом весе.  В этой точке они едят ровно столько, сколько нужно для поддержания новой точки  настройки. Но если их посадить на диету, так чтобы их вес упал ниже новой точки  настройки, то затем, когда у них будет возможность, они продолжат переедание  (рис. 10.6). А после достижения ими своего уровня тучности переедание снова  прекратится.

Рис. 10.6. Влияние  усиленного питания и голодания на массу тела у крыс с повреждением  вентромедиального гипоталамуса. После повреждения вентромедиального гипоталамуса  крыса начинает переедать и набирает вес, пока он не стабилизируется на новом,  более высоком уровне. Усиленное питание или голодание изменяют вес только  временно; затем крыса возвращается на свой стабильный уровень (по: Hoebel  & Teitelbaum, 1966).

Тучность

Мы подчеркивали роль процессов  гомеостаза в регулировании голода, но в пищевом поведении человека наблюдаются  некоторые отклонения от гомеостаза. У некоторых людей вес тела не столь  постоянен, как это следует из принципа гомеостаза. Наиболее частое отклонение  от гомеостатической регуляции питания (по крайней мере, у человека) — это  тучность. В нашей культуре это распространенное явление. Примерно 25%  американцев страдают тучностью, которая чаще всего определяется как обладание  весом, на 30% и более превышающим норму. Преобладание тучности варьируется у  разных социальных групп. Физическая тучность возникает примерно равновероятно у  обоих полов, но психологическое самоощущение избыточного веса более  распространено среди женщин. Более 50% американских женщин считают, что у них  избыточный вес, по сравнению с более чем 35% мужчин (Brownell & Rodin, 1994; Horm  &  Anderson, 1993). В  Соединенных Штатах тучность больше распространена среди социоэкономических  групп нижнего класса, чем верхнего; однако в развивающихся странах имеет место  обратное: там тучность более вероятна среди людей с более высоким  социоэкономическим статусом (Logue, 1991, Stunkard, 1996).
Тучность несет наибольший риск  здоровью. Она повышает риск диабета, повышенного кровяного давления и  сердечно-сосудистых заболеваний. Но и этого мало: в нашей культуре тучность  может стать социальной приметой, поскольку тучных людей часто считают более снисходительными  и слабовольными. Как мы увидим, подобные мнения в основном неверны, и во многих  случаях тучность объясняется генетическими факторами, а не перееданием.  Учитывая все проблемы, вызываемые тучностью, неудивительно, что ежегодно  миллионы людей тратят миллиарды долларов на диеты и лекарства, способствующие  потере веса.
Большинство исследователей  согласны, что тучность — это комплексная проблема, включающая метаболические,  питательные, психологические и социальные факторы. Возможно, что тучность — это  не одно заболевание, а несколько разных, каждое из которых имеет основным  симптомом ожирение (Rodin, 1981).  Вопрос о том, как становятся тучными, аналогичен вопросу, как доехать, скажем,  до Питтсбурга: возможных путей множество, и то, какой путь вы «выберете»,  зависит от исходного пункта. В дальнейшем мы разделим факторы увеличения веса  на две обширных группы: а) генетические и б) калорийно-питательные  (переедание). Упрощенно говоря, человек может стать тучным либо потому, что он  генетически предрасположен к превращению питательных веществ в жир, даже если  ест не более других (метаболическая причина), либо потому, что он ест слишком  много (по психологическим или социальным причинам). Иногда причиной тучности  могут быть оба фактора, иногда причина заключается именно в генах или именно в  переедании.
Генетические  факторы. Давно известно, что тучность распространена в семьях. В  семьях, где ни один из родителей не является тучным, тучными станут только 10%  детей; если тучен один из родителей, вероятность тучности ребенка будет 40%; а  если тучны оба родителя, то то же самое будет у 70% детей (Gurney, 1936). Эта статистика говорит о биологической  основе тучности, но есть и другие интерпретации (возможно, дети просто  подражают манере питаться своих родителей). Однако более новые данные  существенно подтверждают генетическую основу тучности.
  < Рис. Результаты проведенных в последнее время  исследований свидетельствуют о наличии генетического базиса тучности.>
Изучение  близнецов. Один из путей получения данных о генетических истоках  тучности — изучение однояйцевых (идентичных) близнецов. Поскольку у идентичных  близнецов гены одинаковые и поскольку гены предположительно играют роль в  увеличении веса, у идентичных близнецов механизм увеличения веса должен быть  одинаковым.
В одном эксперименте 12 пар  идентичных близнецов (все мужского пола) согласились пожить 100 дней в  общежитии колледжа. Экспериментаторы хотели, чтобы близнецы набрали вес. Диета  всех испытуемых содержала 1000 лишних калорий в день. Физическая активность также  была ограничена: им не разрешалось делать гимнастику, и вместо этого испытуемые  тратили большую часть времени на чтение, сидячие игры и смотрение телевизора. К  концу 100-дневного периода все мужчины набрали вес, но количество набранного  веса значительно варьировалось — от 3,5 до 12 кг. Однако — и это  решающий момент — внутри близнецовых пар различий в набранном весе практически  не наблюдалось (отличались только разные пары между собой). Кроме того,  идентичные близнецы набирали вес примерно в одних и тех же местах тела. Если  один член близнецовой пары набирал вес в средней части тела, то же самое было и  у другого; если один член другой близнецовой пары набирал вес на голенях и  бедрах, то же было и у другого (Bouchard  et al., 1990).
Из вышеприведенных результатов  ясно, что набор веса определяется и потреблением калорий, и генными факторами.  То, что все мужчины, участвовавшие в исследовании, увеличили вес, говорит о  том, что повышенное количество калорий переходит в избыточный вес (что едва ли  удивительно). Тот факт, что количество набранного веса у разных пар близнецов  было различным, показывает, что от генов зависит, сколько мы наберем в весе при  увеличенном потреблении калорий. Из вышеприведенных данных также ясно, почему  не следует думать, что тучные люди едят больше, чем нетучные. Несмотря на  потребление примерно одинакового количества пищи (1000 избыточных калорий),  набранный близнецами вес варьировался. Причиной этого различия между парами  близнецов, видимо, было то, как их организм усваивал избыточные калории. Их  организм, очевидно, переводил большее количество калорий в жировые отложения, а  организмы других близнецов сжигали те же калории в различных метаболических  процессах, независимо от того, сколько было съедено (Ravussin et al., 1988).
Критики могут возразить, что не  следует делать из этого исследования слишком далеко идущие выводы. У идентичных  близнецов не только одинаковые гены, но и весьма сходное окружение, и возможно,  что факторы окружения отвечали за сходство этих близнецов в наборе веса. Чтобы  избежать возможной путаницы, следует изучить идентичных близнецов, которые  воспитывались порознь, и посмотреть, насколько сходны члены таких пар в наборе  веса. Именно это было сделано в недавнем исследовании, проведенном в Швеции.  Исследователи изучали вес у 93 пар идентичных близнецов, воспитывавшихся  порознь, а также у 153 пар идентичных близнецов, воспитывавшихся совместно.  Было обнаружено, что члены близнецовых пар, воспитывавшихся порознь,  удивительно близки по весу, как и близнецы, росшие вместе! Таким образом, гены  служат главной детерминантой веса и его увеличения.
Жировые  клетки. Учитывая, что гены играют роль в увеличении веса, интересно  знать подробнее, что это за роль. В частности, какие пищеварительные и  метаболические процессы участвуют в наборе веса и как на них влияют гены? Один  из ответов связан с жировыми клетками, в которых хранится весь жир организма. В  организме большинства нормальных взрослых от 30 до 40 миллиардов жировых  клеток, но доля избыточного веса у большинства нормальных взрослых американцев  составляет больше, чем те 25-33%, которые можно предположить, исходя из этой  цифры. Большие отклонения объясняются не числом, а величиной жировых клеток:  чем больше калорий мы съедаем и не можем сжечь, тем крупнее становятся  имеющиеся жировые клетки. В одной выборке у тучных испытуемых было обнаружено в  три раза больше жировых клеток, чем у нормальных (Knittle & Hirsch, 1968). В других исследованиях было показано, что  крысы, у которых жировых клеток вдвое больше обычного, оказываются вдвое тучнее  контрольных. И когда исследователи отрезали у молодых крыс жировые клетки, так  что их стало вполовину меньше, чем у других крыс того же помета, оперированные  крысы выросли вдвое менее тучными, чем их собратья (Faust, 1984; Hirsch  &  Batchelor, 1976). Значит,  есть связь между генами и количеством жировых клеток, а также связь между  количеством жировых клеток и тучностью; отсюда следует, что гены связаны с  тучностью.
Диета и  точки настройки. Когда люди принимают препараты для похудения, может  произойти многое. Препарат может непосредственно подавлять аппетит: это  уменьшает чувство голода. Другой препарат может снижать точку настройки, в  которой регулируется вес тела, а не подавлять аппетит непосредственно.  Полагают, например, что именно таково действие таких препаратов для похудения,  как фенфлюрамин (Stukard, 1982).  Его эффект эквивалентен непосредственному подавлению аппетита, поскольку вес  тела выше, чем сниженная точка настройки. После того как вес тела падает до  более низкого уровня, аппетит возвращается до той степени, которая необходима,  чтобы оставаться в этом весе. Когда человек прекращает прием такого препарата,  точка настройки возвращается на свой более высокий уровень и человек снова  набирает вес, который он потерял. Наконец, некоторые вещества, например  никотин, могут помочь сбросить вес, ускоряя метаболизм клеток и заставляя их  сжигать больше калорий, чем обычно, даже если человек отдыхает.
Одна из причин популярности  гипотезы о точке настройки среди психологов — это сильная тенденция тучных (и людей  и животных) возвращаться к своему первоначальному весу тела после окончания той  или иной диеты. В отличие от вышеописанных молодых крыс, даже хирургическое  удаление жировых отложений путем липосакции (отсасывания жира) оказывается не  столь долговечным способом снижения веса, если его осуществляют у взрослых  крыс: у них жир нарастает в других местах. Это, видимо, касается и липосакции у  тучных взрослых людей (Vogt & Belluscio, 1987).
Некоторые исследователи  предположили, что после того как у взрослого достигнут определенный уровень  жировых тканей, этот уровень сохраняется. Мозг может обнаруживать изменения  уровня жира на теле и соответственно влиять на ощущение голода (Weigle, 1994). Например, «ген тучности», открытый недавно у  мышей, как полагают, кодирует способность жировых клеток выдавать химический  «сигнал сытости» (Zhang et al., 1994). Мыши, у которых недостает этого гена,  становятся тучными. Обычно чем больше в организме жира, тем больше «сигнала  сытости» выделяется в кровь. Пока не известно, с чем связана тучность у  человека: с нарушением ли этого фактора или с геном сытости. Но возможно, то,  что уровень жировых отложений может сохраняться неизменным, объясняет, почему  некоторым тучным людям трудно не набрать вес, потерянный ими во время похудения.
Суммируя, скажем, что существуют  различные пути влияния генов на увеличение веса, включая наличие многих крупных  жировых клеток, завышенной точки настройки и низкого темпа метаболизма.
Переедание. Хотя физиологические факторы, такие как регуляция жира и темп  метаболизма, являются важными детерминантами веса тела, не вызывает сомнений,  что переедание также вызывает тучность. Психологические факторы, которыми  характеризуется потребление пищи у людей, старающихся потерять вес, включают  отказ от сознательных ограничений и эмоциональное возбуждение.
Отказ от  сознательных ограничений. Некоторые люди остаются тучными из-за несдержанного  потребления пищи после диеты. Тучный человек может нарушить свою двухдневную  диету и переесть так много, что постепенно наберет больше калорий, чем если бы  у него их было, не садись он на диету вовсе. Поскольку диета была сознательным  ограничением, потеря контроля над ней является фактором повышенного потребления  калорий.
Чтобы подробнее понять роль  сознательных ограничений, исследователи разработали опросник, содержащий  вопросы о диете, предыстории веса и потреблении пищи (например: «Как часто вы  сидите на диете?», «Едите ли вы более умеренно в компании с другими, а в  одиночку объедаетесь?»). Результаты показывают, что почти всех — худых, средних  и толстых — можно разделить на две группы: тех, кто сознательно ограничивает  себя в еде, и тех, кто этого не делает. Кроме того, независимо от реального  веса, поведение в еде у ограничивающих себя едоков ближе к поведению тучных  индивидов, чем к поведению не ограничивающих себя едоков (Ruderman, 1986; Herman & Polivy, 1980).
Лабораторное исследование  показывает, что происходит, когда ограничения отбрасываются. Ограничивающим  себя и неограничивающим себя едокам (и те и другие с нормальным весом) давали  выпить два молочных коктейля, один молочный коктейль или ни одного; затем им  предлагали несколько разновидностей мороженого и разрешали есть, сколько они  захотят (Herman & Mack, 1975). Чем больше коктейлей заставляли выпить  неограничивающих себя едоков, тем меньше они затем съедали мороженого. В  отличие от них ограничивающие себя едоки, которым перед тем дали два коктейля,  съедали больше мороженого, чем те, что выпили один коктейль или ни одного.  Таким образом, индивиды, которые пытаются ограничивать себя в еде и игнорируют  свои обычные побуждения съесть еще, могут также игнорировать ощущения сытости,  которые иначе останавливали бы их желание есть.
Эмоциональное  возбуждение. Индивиды с избыточным весом часто говорят, что они едят  больше, когда испытывают напряжение или беспокойство, и эксперименты это  подтверждают. Тучные испытуемые едят больше в ситуации повышенной тревожности,  тогда как испытуемые с нормальным весом больше едят в ситуации с низкой  тревожностью (McKenna, 1972).  Другое исследование показывает, что всякое эмоциональное возбуждение повышает,  потребление пищи у некоторых тучных людей. В одном исследовании в каждой из  четырех серий испытуемым с нормальным и избыточным весом показывали разные  фильмы. Три фильма вызывали различные эмоции: один был расстраивающим, один —  забавным, и один — сексуально возбуждающим. Четвертый был скучным фильмом о  путешествиях. После просмотра каждого фильма испытуемых просили попробовать и  оценить разные сорта крекеров. Тучные испытуемые съедали значительно больше  крекеров после просмотра любого возбуждающего фильма, чем после просмотра  фильма о путешествиях. Испытуемые с нормальным весом съедали одинаковое  количество крекеров, независимо от просмотренного фильма (White, 1977).
Способность эмоционального стресса  стимулировать потребление пищи наблюдалась также и у животных. Это может  означать, что стресс активирует основные системы мозга, что при некоторых  условиях приводит к перееданию (Rowland  &  Antelman, 1976).
Диета и  регулирование веса. Хотя генетические факторы могут ограничивать то,  сколько веса мы можем потерять без неудобства, все же тучные люди в общем могут  терять вес посредством программы контроля за весом. Однако чтобы программа была  успешной, она должна включать что-то другое, а не просто крайнее ограничение  пищи.
Ограничения  диеты. К сожалению, большинство худеющих не достигают успеха, а те,  кому удается-таки сбросить килограммы, часто набирают их вновь. Такое состояние  дел частично объясняется двумя глубоко укорененными человеческими реакциями на временное  лишение еды (которое и является диетой).
Первая реакция состоит в том, что  депривация сама по себе может приводить к последующему перееданию. В некоторых  экспериментах крыс сначала лишали еды на четыре дня, затем им позволяли  отъедаться до нормального веса и наконец позволяли есть, сколько им хотелось.  Эти однажды лишенные еды крысы ели больше, чем контрольные, у которых опыта  депривации не было. Таким образом, предварительное лишение пищи ведет к  последующему перееданию даже после восстановления веса, потерянного во время  депривации (Coscina  &  Dixon, 1983).
Вторая интересующая нас причина  состоит в том, что депривация замедляет метаболизм, а, как вы, вероятно,  помните, чем ниже темп метаболизма, тем меньше расходуется калорий и тем больше  ваш вес. Следовательно, снижение потребления калорий во время диеты частично  возмещается снижением темпа метаболизма, что затрудняет сидящим на диете  достижение их цели. Снижением темпа метаболизма во время диеты можно также  объяснить, почему с каждым последующим переходом на диету многим людям все  труднее и труднее терять вес: на каждую новую попытку диеты организм отвечает  снижением темпа метаболизма (Brownell, 1988).
Обе эти реакции на диету —  последующее переедание и снижение темпа метаболизма — можно объяснить с позиций  эволюционного подхода в психологии. До самого недавнего исторического периода  (да еще и сегодня в развивающихся странах) каждый раз, когда человек испытывал  нехватку еды, это происходило из-за скудного наличия пищи в окружении. Одна из  адаптивных реакций на эту скудность — переедать и хранить в организме как можно  больше пищи, когда она доступна. Следовательно, эволюция могла выбрать  способность к перееданию вслед за депривацией. Это объясняет реакцию  переедания. Другая адаптивная реакция на скудость пищи в окружении — это  сокращение организмом темпа расходования ограниченного запаса калорий; значит,  эволюция могла выбрать способность к снижению темпа метаболизма во время  депривации. Это объясняет вторую интересующую нас реакцию. Эти две реакции служили  нашему виду в голодные времена, но поскольку голодные времена миновали, эти  реакции поддерживают избыточный вес у сидящих на диете тучных людей (Polivy & Herman, 1985).
Программы  контроля за весом. Чтобы сбросить вес и удержать его в таком состоянии,  индивидам с избыточным весом надо приобрести новые постоянные привычки в еде (в  противоположность временным диетам) и участвовать в программах физических  упражнений. Некоторая поддержка этому выводу получена в следующем исследовании,  где сравнивались различные методы лечения тучности.
В течение 6 месяцев тучные  индивиды следовали одному из трех режимов лечения: а) поведенческая модификация  привычек к еде и упражнения, б) лекарственная терапия препаратами, подавляющими  аппетит (фенфлюрамин), и в) комбинация модификации поведения и лекарственной  терапии. Во всех трех лечебных группах испытуемым давалась информация об  упражнениях и велось обширное консультирование по питанию, включая диету не  более 1200 калорий в день. Испытуемых в группах модификации поведения учили  осознавать ситуации, побуждающие их к перееданию, изменять условия,  ассоциируемые с перееданием, вознаграждать себя за правильное поведение в  отношении еды и развивать подходящий режим физических упражнений. Помимо трех  лечебных было две контрольных группы: одна состояла из испытуемых, ждущих  возможности принять участие в этом исследовании, а в другую входили испытуемые,  посещавшие врача для обычного амбулаторного лечения, связанного с проблемами  веса.
В табл. 10.1 приведены результаты  этого исследования. Во всех трех лечебных группах испытуемые потеряли больше  веса, чем испытуемые в двух контрольных группах, причем группа, сочетавшая  коррекцию поведения с лекарственной терапией, потеряла больше всего веса, а  группа только с коррекцией поведения — меньше всего. Однако в течение года  после лечения произошел поразительный переворот. Группа только с коррекцией  поведения набрала гораздо меньше веса, чем две остальных лечебных группы; у  этих испытуемых к концу года сохранялась средняя потеря веса 7,9 кг, тогда как потеря  веса в группах с лекарственной терапией и комбинированной терапией составляла  5,5 и 4 кг  соответственно.

Таблица 10.1. Потеря веса  после различных видов лечения

Потеря веса после 6 месяцев лечения и еще год спустя. Данных  о контрольных испытуемых после годичного промежутка нет (по: Craighead, Stunkard & O'Brien, 1981).

Чем вызван этот переворот?  Возможно, сыграло роль возросшее осознание собственных возможностей.  Испытуемые, которых лечили только методом коррекции поведения, возможно,  приписывали потерю веса своим собственным усилиям, укрепляя тем самым решение  продолжать контролировать свой вес после окончания лечения. С другой стороны,  испытуемые, получавшие препарат для подавления аппетита, возможно, приписывали  свою потерю веса медикаментам, и поэтому у них не развилось чувство  самоконтроля. Возможно также, что медикаменты уменьшали чувство голода  испытуемых или временно снижали их точку настройки, и затем испытуемые группы с  только лекарственной терапией могли быть недостаточно готовы к возрастанию  чувства голода, которое возникало после прекращения приема препарата.

Анорексия и булимия

Тучность — наиболее частая  проблема потребления пищи, но существует и противоположная ей, проявляющаяся в  виде нервной анорексии и булимии. Оба эти расстройства связаны с патологической  боязнью набрать вес.
Анорексия (Anorexia nervosa) отличается очень большой потерей веса, вызванной  сознательной установкой. Диагноз «анорексия» может ставиться, если человек  весит хотя бы на 15% меньше положенного. На самом деле вес людей с анорексией  иногда составляет менее 50% нормального. У женщин диагноз «анорексия» помимо потери веса  должен быть дополнен прекращением менструаций. Потеря веса имеет ряд опасных  побочных эффектов, включая истощение, повышенную восприимчивость к инфекциям и  другие симптомы недостаточного питания. В крайних случаях эти побочные эффекты  могут приводить к смерти. Неудивительно, что один ведущий исследователь  анорексии охарактеризовал ее как «безжалостное стремление к худобе посредством  добровольного голодания, могущее привести к смерти».
Анорексия встречается относительно  редко; ее встречаемость в Соединенных Штатах составляет около 1% (Fairburn, Welch & Hay, 1993).  Однако с 60-х годов этот показатель более чем удвоился и может все еще расти (McHugh, 1990). У женщин она встречается примерно в 20 раз  чаще, чем у мужчин, особенно часто у женщин от подросткового возраста до 30  лет. Кроме того, большинство людей с анорексией — белые и относятся  к верхнему и средне-верхнему классу по уровню доходов. Как правило, люди с  анорексией полностью сосредоточены на еде и тщательно вычисляют количество  калорий во всем, что они могут съесть. Иногда это доходит до одержимости;  например, одна женщина с анорексией сказала своему врачу: «Конечно, я  завтракала, я съела свое пожелание здоровья»; а другая сказала: «Я никогда не  лижу языком почтовые марки: кто знает, сколько там калорий» (Bruch, 1973). Одержимость пищей и возможным набором веса  заставляет некоторых людей с анорексией делать вынужденные физические  упражнения, иногда изнуряя себя по нескольку часов в день (Logue, 1991).
Булимия характеризуется  периодическими случаями безудержной еды (быстрого потребления большого  количества пищи в отдельный период времени), за которыми следуют попытки  избавиться от избыточно съеденного путем рвоты и слабительного. Эти случаи  несдержанности могут быть частыми и резко выраженными. Осмотр женщин с булимией  показывает, что у большинства из них безудержная еда происходит по меньшей мере  раз в день (обычно вечером) и что в среднем они потребляют при этом около 4800  калорий (часто это сладкая или соленая углеводистая пища). Однако благодаря  избавлению от пищи после ее безудержного потребления вес у людей с булимией  может оставаться относительно нормальным; это позволяет им скрывать свое  заболевание. Но у булимического поведения может быть высокая физиологическая  стоимость: рвота и использование слабительных может нарушить баланс калиевых  солей в организме, что может вести к обезвоживанию организма, сердечной аритмии  и мочевым инфекциям.
Подобно анорексии, булимия в  первую очередь поражает молодых женщин. Но встречается она чаще анорексии, и,  по имеющимся оценкам, ею страдают в той или иной степени от 5 до 10%  американских женщин. В отличие от случаев анорексии у людей, нацеленных на  продвижение по социальной иерархии, булимия встречается во всех расовых,  этнических и социоэкономических группах нашего общества.
Исследователи высказывали  различные предположения относительно возможных причин анорексии и булимии,  включающие социальные, биологические, личностные и семейные факторы. Вероятно,  для того чтобы у конкретного индивидуума развилось нарушение процесса питания,  необходимо сочетание нескольких из этих факторов.
Многие представители социальных  наук полагают, что главной причиной анорексии являются социальные факторы, в  частности акцент общества на худощавости женщины. Этот акцент за последние 40  лет существенно возрос, что согласуется с данными о возрастании количества  случаев анорексии за этот же период. Показателем этого социального изменения  служит то, что именно люди считают «идеальной» женской фигурой. На рис. 10.7  изображены актрисы Джейн Мэнсфилд и Джулия Робертс — одни из тех женщин, чьи  фигуры, по общему признанию, считались близкими к идеалу в 50-х и 90-х годах  соответственно. Робертс значительно более худощавая, чем Мэнсфилд. Видимо,  такие «совершенные» фигуры значительно повлияли на женщин, в результате чего  они стали ощущать себя значительно более «тяжелыми», чем их идеал (Logue, 1991).

Рис. 10.7. В 50-х годах считалось что  совершенной фигурой обладает Джейн Мэнсфилд (слева), а в 90-х обладательницей  таковой чаще считают Джулию Робертс.

Другие исследователи обращают  внимание на возможные биологические причины. Согласно одной из гипотез,  анорексия возникает из-за расстройств в гипоталамусе. Эта гипотеза выдвинута на  основе наблюдения, по которому прекращение менструаций у женщин с анорексией  иногда нельзя отнести на счет потери веса или его побочных эффектов. Значит,  может существовать некоторый общий фактор, ответственный и за нерегулярность  менструаций, и за анорексию. Наиболее вероятный кандидат — гипоталамус,  поскольку, как известно, он играет роль и в регулировании потребления пищи, и в  гормональных функциях (Garfinkel  &  Garner, 1982, Logue, 1991).
Разумеется, далеко не у всех  людей, подверженных давлению социальных стереотипов, развивается расстройство  питания. Определенная биологическая предрасположенность может усиливать  тенденцию к развитию таких расстройств. Согласно одной из гипотез, анорексия  вызывается дисфункциями гипоталамуса — отдела мозга, регулирующего питание. У  индивидуумов, страдающих, анорексией, наблюдается пониженная активность  гипоталамуса, а также аномалии, касающиеся нейрохимических препаратов, играющих  существенную роль в его функционировании (Fava et al., 1989). Что касается булимии, возможно, она  вызывается недостатком трансмиттера серотонина, играющего роль в регулировании  настроения и аппетита (Mitchell  &  deZwann, 1993).
Личностные и семейные факторы  могут также играть роль в развитии анорексии и булимии. Многие молодые женщины,  страдающие расстройствами питания, воспитывались в семьях, требующих  «совершенства» и полного самоконтроля, но не допускавших проявлений теплоты или  конфликтов (Bruch, 1973; Minuchin, Rosman & Baker, 1978). Некоторые молодые женщины могут добиваться  контроля над своими родителями и проявлений родительских симпатий за счет  обуздания своих привычек, связанных с питанием, что в конечном счете приводит к  развитию анорексии. Другие могут потворствовать своему аппетиту, когда они  чувствуют прилив эмоционального расстройства или болезненного осознания своей  низкой самооценки (Polivy & Herman, 1993).
Терапевтические методы,  направленные на то, чтобы помочь людям, страдающим от расстройств питания,  вновь обрести здоровый образ жизни и преодолеть свои эмоциональные проблемы,  продемонстрировали свою эффективность (Argas, 1993; Fairburn & Hay, 1992). Лекарственные препараты, регулирующие  уровень серотонина, также могут оказаться эффективными, особенно при булимии (FNCB Study Group, 1992). Тем не менее анорексия и булимия продолжают  оставаться серьезной проблемой, а люди, страдающие этими нарушениями, годами  испытывают их воздействие.

Пол  (гендерная принадлежность) и сексуальность

Так же как голод и жажда, сексуальное  желание является очень мощным мотивом. Однако между сексуальным мотивом и  мотивами, связанными с температурой тела, жаждой и голодом, существуют важные  различия. Секс является социальным мотивом: он, как правило, предполагает  участие другого человека, тогда как мотивы выживания касаются только  биологической особи. Кроме того, такие мотивы, как голод и жажда, обусловлены  нуждами органических тканей, тогда как секс не связан с нехваткой чего-либо  внутри, что нуждалось бы в регулировании и возмещении для выживания организма.  Значит, социальные мотивы не поддаются анализу с точки зрения процессов  гомеостаза.
В отношении секса необходимо иметь  в виду два основных разграничения. Первое связано с тем, что хотя половое  созревание начинается в пубертатный период, основы нашей половой идентичности  закладываются еще в матке. Следовательно, мы различаем взрослую сексуальность  (она начинается с пубертатных изменений) и раннее сексуальное развитие. Второе  разграничение существует между биологическими детерминантами сексуального  поведения и сексуальных чувств, с одной стороны, и их детерминантами,  связанными с окружением, — с другой. Фундаментальным аспектом многих факторов  сексуального развития и взрослой сексуальности является то, в какой степени  такое поведение или чувство является продуктом биологии (в частности,  гормонов), в какой — продуктом среды и научения (ранние переживания и  культурные нормы) и в какой — результатом взаимодействия первых двух. (Это  разграничение между биологическими факторами и факторами среды сходно с тем, о  котором мы говорили выше, в связи с проблемой тучности. Тогда нас интересовало  соотношение генетических факторов, относящихся, конечно же, к биологическим, и  факторов, относящихся к научению и окружению.)

Раннее  сексуальное развитие

Большинство индивидов, чтобы во  взрослой жизни их социальные и сексуальные переживания удовлетворяли их,  нуждаются в развитии адекватной половой идентичности, то есть чтобы мужчины  думали о себе как о мужчинах, а женщины о себе — как о женщинах. Такое развитие  весьма сложно и начинается еще в матке.
Через два месяца после зачатия  только хромосомы человеческого эмбриона показывают, разовьется ли он в мальчика  или девочку. До этого этапа оба пола идентичны по внешнему виду, и только со  временем из их тканей разовьются яички или яичники, а из их генитального узелка  — пенис или клитор. Но между 2 и 3 месяцами первичная половая железа, или  гонада, развивается в яички, если эмбрион генетически является мужским (т. е. у  него есть XY-хромосомы  — см. гл. 2), или в яичники, если эмбрион генетически является женским (у него  хромосомы XX). После  того как яички или яичники сформировались, они начинают продуцировать половые  гормоны, которые затем контролируют развитие внутренних структур  воспроизводства и внешних половых органов. Половые гормоны даже еще важнее для  предродового развития, чем они станут в дальнейшем для выражения взрослой  сексуальности.
В развитии гениталий решающая роль  принадлежит гормону андрогену. Если половые железы эмбриона производят  достаточно андрогена, у новорожденного будут мужские гениталии; если андрогена  недостаточно — женские, даже если эмбрион генетически мужской (с хромосомой XY). Сходным образом, если андроген ввести  искусственно, гениталии новорожденного будут мужскими, даже если эмбрион генетически  женский (с хромосомой XX). Другими  словами, наличие или отсутствие мужской (Y) хромосомы обычно влияет на половое развитие, просто  определяя, будет ли эмбрион выделять свои собственные андрогены. Для  анатомического развития женского эмбриона женские гормоны не требуются, а  требуется только отсутствие мужского гормона. Короче, природа производит  женщину, пока не вмешивается андроген.
  < Рис. Если эмбриональные половые железы  производят достаточное количества андрогена, у плода разовьются мужские гениталии.  На фото показан плод через четыре месяца после зачатия.>
Воздействие андрогена, называемое  андрогенизацией, простирается далеко за пределы анатомии. После того как  андроген сформировал гениталии, он начинает воздействовать на клетки мозга.  Изучение крыс прямо подтверждает, что предродовое присутствие андрогена  изменяет объем и детальное строение гипоталамуса, который регулирует мотивацию  и у крыс, и у людей (Money, 1988).  Такие влияния андрогена существенно маскулинизируют мозг и, возможно,  ответственны за некоторые маскулинные черты внешности и поведения,  проявляющиеся месяцы и годы спустя.
В ряде экспериментов беременным  обезьянам впрыскивали андроген (точнее, его разновидность — тестостерон) и  подробно наблюдали за их потомством женского пола. У этого женского потомства  появлялись некоторые анатомические изменения (пенис вместо клитора), и особи  действовали иначе, чем нормальные самки. Они агрессивнее играли, проявляли  больше мужского в сексуальной игре и меньше пугались приближающихся сверстников  (Goy, 1968; Phoenix, Goy & Resko, 1968). Эти результаты показывают, что некоторые  полоспецифичные виды поведения животных (например, большая агрессивность у  самцов) частично определяются гормонами.
Ранние гормональные аномалии могут  привести к противоположным последствиям — «феминизации» последующего полового  поведения самцов. Удивительным примером этому служит «материнский стресс» —  изменение полового поведения у самцов крыс, чьи матери пережили высокий  эмоциональный стресс во время беременности (Ward, 1992). У беременной крысы высокий уровень стресса  вызывает гормональные события, приводящие к уменьшению производства андрогена в  яичках мужского эмбриона. Это, в свою очередь, приводит к уменьшению количества  андрогена, которое поступает в развивающийся мозг. У таких эмбрионов и другие  участки мозга, видимо, развиваются иначе. Когда такие самцы крыс становятся  взрослыми, они проявляют меньше мужского полового поведения и могут даже  совершать женские движения совокупления, если на них взбираются другие самцы.  Неизвестно, имеют ли место такие воздействия гормонов на развитие мозга или на  поведение у человека. Хотя некоторые ученые считают, что эти эксперименты  проливают свет на основы гетеросексуальной или гомосексуальной ориентации у  человека, между этими животными моделями и поведением человека есть различия.  Например, самцы крыс, родившиеся у матерей, испытавших стресс во время  беременности, проявляют меньше полового поведения любого типа, чем обычные  самцы крыс, но это неверно в отношении мужчин-гомосексуалистов в сравнении с  гетеросексуальными мужчинами. Эти примеры показывают роль ранней гормональной  среды в последующем половом поведении животных, и они повышают вероятность  того, что и у человека предродовые гормоны имеют важное значение для половой  мотивации.

Гормоны и  окружение

Многое из того, что нам известно о  предродовом воздействии гормонов и раннего окружения на человека, было получено  в исследованиях людей, которые по разным причинам подверглись до рождения  воздействию гормонов, влияющих при обычных условиях на один пол, но затем  воспитывались соответственно социальной роли, типичной для другого пола.
В большинстве таких случаев имя и  половая роль, присвоенные человеку при воспитании, оказывают гораздо большее  влияние на половую идентичность, чем отдельные гены и гормоны. Например, многим  тысячам женщин, родившихся в 50-х и 60-х годах, давали препарат против  выкидышей диэтилстилбестрол, у которого неожиданно обнаружились гормональные  влияния на развитие мозга. Обычно выделяемый яичками мужского эмбриона тестостерон  превращается в мозге эмбриона в вещество, сходное с диэтилстилбестролом.  Беременные женщины, принимавшие этот препарат, неосознанно подвергали свой плод  воздействию химической среды, сходной с той, в которой обычно развивается  мужской мозг. Для мужских зародышей это практически не имело последствий: их  мозг уже подвергался мужской схеме химической стимуляции. Но женский плод  подвергался при этом химической стимуляции, подходящей для противоположного  пола, в течение долгого времени, пока мать принимала этот препарат. У  подавляющего большинства дочерей такое предродовое развитие не имело  обнаруживаемых последствий. Большинство женщин, на которых до рождения  воздействовал диэтилстилбестрол, продолжали развиваться аналогично другим  девочкам и стали неотличимы от женщин с нормальным предродовым опытом. Другими  словами, социальное развитие значительно сильнее определяло половое и  сексуальное развитие этих женщин, чем предродовое воздействие гормона.
С другой стороны, нельзя сказать,  что предродовая химическая среда не оказывает никакого действия. Недавние  исследования выявили ряд тонких отличий по крайней мере у некоторых женщин,  подвергавшихся действию диэтилстилбестрола. Например, среди этих женщин доля  имеющих гомосексуальную или бисексуальную ориентацию была слегка выше обычной.  Сексуальная ориентация — это не то же самое, что половая идентичность, но в  данном случае легкое предродовое воздействие гормона может сказаться и на том и  на другом. Сексуальную ориентацию мы подробно обсудим позже. Сходным образом, у  этих женщин были слегка занижены некоторые показатели «материнского интереса»  (например, они менее других находили детей привлекательными), хотя по  большинству других показателей родительского, сексуального и социального  поведения и склонностей они не отличались от других женщин (Ehrhardt et al., 1989). Такие исследования показывают, что хотя  предродовые гормональные события могут оказывать некоторое тонкое влияние на  более позднее сексуальное и социальное развитие, у человека такое влияние  значительно меньше по сравнению с другими животными. У людей социальные и  культурные факторы, видимо, относительно преобладают (Money, 1980).
Но есть исследования, из которых  следует противоположный вывод. Наиболее известное из них проводилось несколько  лет назад в удаленных деревнях Доминиканской Республики. В нем участвовали 18  генетических мужчин, которые по причине андрогенной нечувствительности родились  с определенно мужскими внутренними органами, но внешние гениталии у них были  ближе к женским, включая клитороподобный половой орган. При андрогенной  нечувствительности гонады развиваются как нормальные яички и начинают выделять  тестостерон и другие андрогены. Однако в начале жизни в некоторых тканях  организма, которые обычно должны маскулинизироваться этими гормонами,  отсутствуют рецепторные системы, которые должны активироваться при циркуляции  андрогенов. Хотя у такого мальчика андрогены выделяются и присутствуют в крови,  они не могут включить мужскую схему генитального и физического развития. Все 18  воспитывались как девочки, что расходилось и с их генами, и с их предродовой  гормональной средой. По достижении пубертатного периода волна мужских гормонов  вызвала обычные телесные изменения и превратила их клитороподобные половые  органы в пенисоподобные. Подавляющее большинство этих мужчин, воспитанных как  женщины, быстро превратились в мужчин. Им, видимо, было нетрудно приспособиться  и приобрести мужскую половую идентичность; они поступили на работу шахтерами и  лесорубами, и некоторые из них нашли женщин — сексуальных партнеров. В этом  случае биологическая природа одержала верх над окружением (Imperato-McGinley et al., 1979).
Существуют, однако, разногласия по  поводу этих доминиканских мальчиков, которые казались девочками. Видимо, их  воспитывали не как обычных девочек (что неудивительно, учитывая их  неоднозначные гениталии). Скорее всего, с ними обращались как с полумальчиками,  полудевочками, что могло облегчить их последующий переход в мужчин (Money, 1987).
В других случаях результаты  противоречия между предродовым воздействием гормонов и социальным воспитанием  менее ясны. В наиболее драматическом примере у мальчиков — идентичных близнецов  было совершенно нормальное дородовое развитие. Но в возрасте 7 месяцев по  трагической ошибке у одного из мальчиков пенис был полностью отсечен во время  обычного обряда обрезания. Десять месяцев спустя измучившиеся родители дали  согласие на хирургическое превращение своего ребенка в маленькую девочку; яички  были удалены, и было предварительно сформировано влагалище. Ребенку затем давали  женские половые гормоны и растили как девочку. В течение нескольких лет  ребенок, видимо, принял женскую половую идентичность: он предпочитал более  женскую одежду, игрушки и виды деятельности, чем брат-близнец. Во многих  отношениях этот ребенок выглядел нормальной девочкой, так что большинство  исследователей поначалу заключили, что в этом случае выиграло социальное  окружение.
Однако по достижении этим ребенком  пубертатного возраста выяснилось, что результаты скорее неоднозначны (Diamond, 1982). В подростковом возрасте  она была несчастна и выглядела особенно расстроенной в отношении своего пола,  хотя, насколько известно, ей не рассказали о ее первоначальном поле и об  операции по его изменению. Во время интервью она отказалась рисовать женщину и  сказала, что будет рисовать только мужчину. Особенности ее «языка тела»,  например походка, занимаемые позы и манера двигаться, по виду были мужскими. В  социальном плане у нее были более чем обычные трудности формирования отношений  со сверстниками.
Дальнейшее наблюдение за этим  индивидуумом показало, что он окончательно отказался от женской гендерной  идентичности и с тех пор ведет благополучную жизнь в качестве мужчины (Diamond & Sigmundson, 1997). Таким образом, попытка  контролировать его гендерную идентичность посредством социализации и  воспитывать его как «обычную девочку» в конечном итоге потерпела неудачу.  Объяснением этому, возможно, является то, что развитие его мозга как мужского  наложило определенные ограничения на его способность адаптироваться к женской  гендерной идентичности в дальнейшей жизни.
Какое же заключение мы можем  сделать относительно гендерной идентичности? Очевидно, что гормоны и среда на  пренатальной стадии развития являются важнейшими детерминантами гендерной  идентичности и, как правило, оказывают согласованное воздействие. Если же эти  факторы вступают в противоречие, как это имеет место у отдельных индивидуумов,  согласно мнению большинства экспертов, победителем оказывается среда. Однако  результаты исследований в этой области продолжают оставаться неоднозначными, и  с появлением новых научных данных мнение экспертов может измениться.

Сексуальность  у взрослых

В период полового созревания в  гормональной системе организма происходят изменения, которые обычно начинаются  в возрасте между 11 и 14 годами (см. рис. 10.8). Начинается секреция  гипоталамусом химических веществ, называемых высвобождающими факторами  гонадотропина, стимулирующими железу, расположенную непосредственно под  гипоталамусом. Эта железа выделяет половые гормоны, называемые гонадотропинами,  в кровяной поток. Гонадотропины циркулируют в организме, достигая гонад —  яичников у женщин и семенников у мужчин, вырабатывающих яйцеклетки или  сперматозоиды. Гонадотропины активизируют гонады, заставляя их дополнительно  выделять половые гормоны в кровоток.

Рис. 10.8. Гормональная  система половой функции. При помощи гормонов гипоталамус управляет гипофизом, который, в свою  очередь, управляет гонадами, выделяющими половые гормоны.

У женщин гипоталамус выделяет свои  факторы высвобождения гонадотропинов месячными циклами, нарастающими и  спадающими с периодичностью примерно 28 дней. Это стимулирует гипофиз женщины  на выработку двух гонадотропинов: фоликулостимулирующего гормона (ФСГ) и  лютеинизирующего гормона (ЛГ), также месячными циклами. Эти гормоны стимулируют  яичники к производству фолликулов — группы клеток в яичниках, которые позволяют  развиться плодородным яйцеклеткам. Когда выработан фолликул, он начинает  выделять женский гормон эстроген. Эстроген выделяется в кровоток и влияет на  половое развитие тела, а также — у многих видов животных — активирует половую мотивацию в мозге. Второй  гонадотропин, лютеинизирующий гормон, выделяется гипофизом чуть-чуть позже  фолликулостимулирующего гормона. Он вызывает овуляцию — выход зрелой  плодородной яйцеклетки из фолликула. Когда фолликул высвобождает яйцеклетку, он  также выделяет второй женский гормон прогестерон, который подготавливает матку  к приему оплодотворенного яйца и который у некоторых видов животных также  активирует сексуальную мотивацию в мозге.
У мужчин гипоталамус стимулирует  выделение гонадотропина постоянно, а не месячными циклами. Это заставляет  мужской гипофиз постоянно выделять в кровоток свой гонадотропин, называемый  промежуточным клеткостимулирующим гормоном (ПКСГ). Под действием ПКСГ мужские  семенники продуцируют зрелые сперматозоиды и резко ускоряют выделение мужских  гормонов, называемых андрогенами, в частности тестостерон. Тестостерон и другие  андрогены стимулируют развитие мужских физических признаков и у большинства  видов животных воздействуют на мозг, активируя половое желание.
Влияние  гормонов на желание и возбуждение. Какую роль играют эти гормоны в  половом желании и возбуждении у взрослых? У других видов половое возбуждение  тесно связано с колебаниями уровня гормонов; у человека, однако, роль гормонов  меньше. Один из путей оценки роли гормонов в половом возбуждении — это изучить  последствия удаления гонад: яичников или семенников. Это называется  гонадэктомией (у самцов удаление семенников называется кастрацией). В  экспериментах с низшими видами (такими как крысы и морские свинки) кастрация  приводит к быстрому спаду и постепенному исчезновению половой активности.  Разумеется, у людей контролируемых экспериментов не проводится; вместо этого  психологи полагаются на наблюдения за мужчинами с серьезными заболеваниями  (например, раком семенников), подвергнувшимися химической кастрации (введению  синтетических гормонов для подавления или блокирования влияния андрогена). Как  правило, эти исследования показывают, что некоторые мужчины теряют половые  интересы, а некоторые продолжают вести нормальную половую жизнь (Walker, 1978; Money  et al., 1976). Видимо, андроген только в некоторых случаях  способствует половому желанию.
Еще один способ оценить влияние  гормонов на половое желание и возбуждение у мужчин — попытаться установить  связь между колебаниями уровня гормонов и сексуальным интересом. Например,  будет ли мужчина чувствовать половое возбуждение с большей вероятностью, когда  у него высокий уровень тестостерона? Оказывается, уровень тестостерона может не  влиять на копулятивную функцию (если судить по способности к эрекции), но  повышать желание (судя по сексуальным фантазиям) (Davidson, 1988). Однако главной детерминантой полового  желания являются все же эмоциональные факторы: среди пар, обращающихся к  сексотерапевту, наиболее распространенной причиной снижения желания у мужчин  (как и у женщин) является брачный конфликт (Goleman, 1988).
У женщин сексуальное желание еще  меньше зависит от гормонов. В отличие от этого, половое поведение у неприматов  сильно зависит от половых гормонов. У всех других животных удаление яичников  приводит к прекращению половой активности. Кастрированная самка прекращает  принимать самцов и обычно сопротивляется сексуальным наступлениям. Главным исключением  является женская особь человека: после наступления менопаузы (когда яичники  прекращают функционировать) половое желание у большинства женщин не  уменьшается. На самом деле у некоторых женщин интерес к сексу после менопаузы  даже возрастает, возможно потому, что они уже не боятся забеременеть. Есть  данные, показывающие, что половому желанию у женщин способствует присутствие  некоторого количества половых гормонов в крови (Sherwin, 1988). Однако требуемый их уровень столь низок, что  может быть обычно превышен большинством женщин и не влияет существенно на силу  желания.
Исследования связи между уровнем  гормонов и половым возбуждением у женщин, не достигших менопаузы, ведут к  аналогичным выводам: нормальные изменения уровня гормонов существенно влияют на  возбуждение у других животных, но не у человека. У самок млекопитающих уровень  гормонов меняется циклически, сопровождаясь изменениями плодовитости. В течение  первой части цикла у млекопитающих (пока яйцо готовится к оплодотворению)  яичники выделяют эстроген, который подготавливает матку, а также повышает  половой интерес. Когда произошла овуляция, выделяются и прогестерон, и  эстроген. Этот цикл плодородия, или эстро-цикл, сопровождается  последовательными колебаниями половой мотивации у большинства видов млекопитающих.  Большинство самок животных восприимчивы к половым притязаниям самцов только в  период овуляции, когда уровень эстрогена наивысший за цикл (когда они  «разогреты»). У приматов, однако, половая активность меньше зависит от цикла  плодородия; нечеловекообразные и человекообразные обезьяны, в частности самки  шимпанзе, спариваются во время всех фаз цикла, хотя в период овуляции их  половая активность все же наибольшая. У женских особей человека половое желание  и возбуждение почти не зависит от цикла плодородия, и на них гораздо сильнее  влияют социальные и эмоциональные факторы.
Подводя итог, скажем, что степень  гормонального контроля над половым поведением у взрослых уменьшается в  направлении от низших к высшим позвоночным. Тем не менее даже у людей некоторый  гормональный контроль может присутствовать, что видно на примере связи между  уровнем тестостерона и сексуальным желанием у мужчин.
Нервный  контроль. В определенном смысле главный половой орган — это мозг.  Именно в мозге зарождается половое желание и контролируется половое поведение.  У людей половая функция мозга распространяется на контроль за сексуальными  мыслями, образами и фантазиями. В мозге половые гормоны могут влиять на  функционирование нервной системы взрослых индивидов. В ранний период жизни половые  гормоны влияют также на физический рост и на схемы соединений развивающихся  нейронов у всех видов млекопитающих, включая человека (обсуждается ниже), а во  взрослый период — по крайней мере у некоторых видов (Breedlove, 1994).
Половые гормоны влияют на нервную  систему на многих уровнях. В спинном мозге есть нервные цепи, контролирующие  движения спаривания. У мужчин сюда относится эрекция пениса, движения тазом и  эякуляция. У мужчин, чей спинной мозг был рассечен при ранении и которые не  ощущают свое тело, все эти действия можно вызывать рефлекторно. Сходным  образом, клинические исследования женщин с повреждением спинного мозга  показывают, что выделения из влагалища в ответ на стимуляцию гениталий и  движения тазом могут управляться цепями нервных рефлексов в спинном мозге (Offir, 1982).
Высшие уровни мозга, особенно  гипоталамус, содержат нервные подсистемы, участвующие в более сложном половом  поведении. Например, половое ухаживание и совокупление можно вызвать и у  самцов, и у самок  многих видов животных путем электрической стимуляции соответствующих участков  гипоталамуса. Сообщалось, что даже у человека стимуляция участков мозга рядом с  гипоталамусом вызывает сильные сексуальные ощущения и желание (Heath, 1972). Сходным образом, поражение гипоталамуса  может прекращать половое поведение у многих видов, включая человека.
Ранний  опыт. Среда и опыт оказывают огромное влияние на половое поведение  взрослых особей, и одним из определяющих факторов здесь является ранний опыт.  Опыт может влиять на конкретные половые реакции. Например, молодые обезьяны во  время игры принимают много таких поз, которые потом понадобятся для  совокупления. Борясь со своими сверстниками, маленькие самцы обезьян делают  поясной захват сзади и толкающие движения, являющиеся частью взрослого полового  поведения. Маленькие самки обезьян отступают при угрозе со стороны маленького  самца и занимают устойчивую позу, сходную с позицией удержания веса самца во  время совокупления. Эти дополовые реакции появляются уже в возрасте 60 дней;  они учащаются и совершенствуются по мере созревания обезьян. Раннее появление  таких реакций говорит о том, что они являются врожденными реакциями на  определенные стимулы, а их изменение и совершенствование в процессе опыта  указывает на роль научения в развитии взрослых схем полового поведения.
Опыт влияет также на  межиндивидуальные аспекты половых отношений. Обезьяны, выращенные в частичной  изоляции (в раздельных проволочных клетках, где они могли видеть друг друга, но  не контактировать), после созревания обычно не могут совокупляться. Самцы таких  обезьян способны к механическим сексуальным действиям: они мастурбируют до  эякуляции примерно так же часто, как и обычные обезьяны. Когда они встречаются  с сексуально приемлемой самкой, они не знают, как занять правильную позу для совокупления.  Они возбуждены, но бесцельно ощупывают самку или самих себя. Их проблема  заключена не в отсутствии нужных реакций. У рано изолированных обезьян  существуют социальные трудности и проблемы аффективного характера: даже в  ситуациях, не связанных с половым общением, они не могут взаимодействовать с  другими обезьянами и начинают либо выражать страх и убегают, либо проявляют  крайнюю агрессию. Очевидно, нормальное гетеросексуальное поведение у приматов  зависит не только от гормонов и развития конкретных половых реакций, но также и  от эмоциональных уз, связывающих двух представителей противоположного пола.  Такого рода отношения формируются в процессе более ранних взаимодействий с  матерью и сверстниками, когда молодая обезьяна научается доверять, подставлять  деликатные части тела без страха получить повреждение, с удовольствием вступать  в физический контакт с другими и мотивирована к поиску компании других (Harlow, 1971).
  < Рис. Половые игры снежных обезьян. Нормальное  гетеросексуальное поведение у приматов зависит не только от гормонов и развития  специфических сексуальных реакций, но также от эмоциональной привязанности к  особи противоположного пола.>
Хотя следует с осторожностью  переносить данные, полученные на обезьянах, на сексуальное развитие человека,  клинические наблюдения за человеческими младенцами указывают на существование  определенных параллелей. Первые чувства доверия и привязанности развиваются у  младенцев в процессе теплых и любящих отношений с матерью или основным опекуном  (см. гл. 3). Это базовое доверие служит предпосылкой удовлетворяющих отношений  со сверстниками. И отношения привязанности к другим молодым обоего пола  закладывают основы интимности, необходимой для сексуальных отношений во  взрослом возрасте.
Культурные  влияния. Культура — еще одна важная внешняя детерминанта, влияющая на  выражение сексуального желания. В отличие от других приматов, сексуальное  поведение человека в значительной степени определяется культурой. Каждое  общество так или иначе ограничивает половое поведение. Например, в большинстве  культур запрещен инцест (сексуальные отношения между близкими родственниками).  Другие аспекты полового поведения (такие как половая активность детей,  гомосексуализм, мастурбация и добрачный секс) разными обществами разрешены в  разной степени. В культурах, где нет письменности, приемлемые виды сексуальной  деятельности широко варьируются. В некоторых очень либеральных обществах  поощряется аутоэротизм и сексуальные игры детей обоего пола, причем детям  разрешено также наблюдать за сексуальной деятельностью взрослых. В африканском  племени чьюа, например, считается, что если детям не позволять самим  упражняться в сексе, они позднее не смогут производить потомство. В племени  самби (Новая Гвинея) официально разрешены бисексуальные отношения: от пубертатного  периода до брака мальчики живут с другими мальчиками и мужчинами и участвуют в  гомосексуальных актах (Herdt, 1984).
В других обществах, наоборот,  существуют сильные ограничения на сексуальное поведение до подросткового  возраста и стремление охранить детей от знаний о сексе. В племени куна из Южной  Америки считается, что дети должны быть в полном неведении относительно секса,  пока они не вступят в брак; здесь детям не дозволяется даже наблюдать за  рождением животных.
Хотя наиболее очевидный путь изучения  культурных различий — это исследование обычаев разных стран, можно понаблюдать  и за культурными изменениями, происходящими в одной стране. Такие изменения  происходили, например, в Соединенных Штатах и других западных странах с 40-х по  70-е годы. В 40-х и 50-х годах Соединенные Штаты и большинство других западных  стран можно было отнести к числу стран с сильными сексуальными ограничениями.  По традиции, сексуальные проявления до пубертатного периода здесь  игнорировались или отрицались. Секс в браке считался единственным законным  видом секса, а другие его проявления (гомосексуализм, добрачный и внебрачный  секс) в целом осуждались и часто запрещались законом. Конечно, многие члены  этих обществ вступали в такого рода отношения, но часто с ощущением стыда.
Со временем сексуальная  деятельность стала меньше ограничиваться. Добрачные связи, например, стали  считаться более приемлемыми и встречаться чаще. Среди американских учащихся  колледжей, проинтервьюированных в 40-х годах, 27% женщин и 49% мужчин участвовали  в добрачных сексуальных отношениях к возрасту 21 год (Kinsey et al., 1953; Kinsey, Pomeroy & Martin, 1948). В отличие от этого, несколько опросов  американских студентов колледжей, проведенных в 70-х годах, показали  соответствующий процент от 40% до 80% и у мужчин, и у женщин (Tavris & Sadd, 1977; Hunt, 1974). В последние десятилетия наблюдается  постепенная тенденция к снижению возраста начала сексуальных отношений.  Примерно 50% и мужчин и женщин сообщают о наличии у них сексуальных отношений в  возрасте 16-17 лет (Laumann  et al., 1994). На рис. 10.9 показано количество случаев  добрачных сексуальных отношений, приведенных в исследованиях, охватывающих  35-летний период. Заметьте, что среди женщин изменения полового поведения  больше, чем среди мужчин, и что наибольшие изменения произошли в конце 60-х  годов. Эти изменения привели многих наблюдателей социальной ситуации в 70-х  годах к заключению, что имеет место сексуальная революция.

Рис. 10.9. Данные отчетов о  добрачных связях. Каждая точка отображает отчетные данные о случаях добрачного секса  среди студентов и студенток колледжей. Заметьте, что явная тенденция к росту  наметилась в 60-х годах (по: Hopkins, 1977).

Сегодня сексуальная революция  обставлена страхом перед болезнями, передающимися половым путем, особенно  СПИДом (синдромом приобретенного иммунодефицита). Кроме того, эта революция,  видимо, касалась больше поведения, чем чувств. В интервью, проведенных с  американскими парами студентов колледжей в 70-х годах, только 20% высказали  мнение о полной допустимости секса между случайными знакомыми (Peplau, Rubin & Hill, 1977). Следует также отметить, что хотя женщины  становятся более сходны с мужчинами в отношении сексуального поведения, они все  так же отличаются от них определенным критическим отношением к добрачному  сексу. Большинство женщин, имевших добрачные связи, делали это только с одним  или двумя партнерами, к которым у них была эмоциональная привязанность.  Мужчины, напротив, с большей вероятностью стремятся к сексу с разными  партнершами (Laumann  et al., 1994). Однако большинство и мужчин и женщин за  период 5 лет имеют более одного сексуального партнера (Laumann et al., 1994).
Сексуальные  различия. Исследования гетеросексуалов показывают, что мужчины и  женщины различаются своим отношением к сексу; женщины более мужчин склонны  считать секс частью любовных отношений. В связи с этим сообщалось, что мужчины  и женщины различаются в отношении того, какое событие вызывает у них большую  сексуальную ревность — эмоциональная неверность или сексуальная неверность. И оценка  по самоотчету, и замер автономных реакций, таких как частота сердцебиений,  показывают, что женщины сильнее реагируют на возможность эмоциональной  неверности (предположение о том, что у их партнера существуют романтические  отношения с кем-то еще), независимо от того, включала ли неверность их партнера  реальный половой акт. В отличие от этого мужчины сильнее реагируют на возможную  сексуальную неверность, независимо от того, включает ли неверность их  сексуального партнера эмоциональное влечение (Buss et al., 1992).
Различия полов наблюдаются не  только в склонностях, но и в поведении. Добрачный сексуальный опыт (если он  был) у женщин включает меньшее количество партнеров, чем у мужчин. Схема  полового поведения мужчин и женщин различается независимо от сексуальной  ориентации. Например, лесбийские пары реже занимаются сексом, чем  гетеросексуальные, а пары мужчин-гомосексуалистов занимаются сексом чаще, чем  гетеросексуальные пары. Такие различия можно считать отражением континуума,  идущего от типично женских характерных черт к типично мужским (Buss, 1994).

Сексуальная  ориентация

Сексуальная ориентация индивида —  это то, насколько его или ее влечет к людям противоположного пола и/или людям  своего пола. Подобно Альфреду Кинси (Alfred  Kinsey), пионеру исследований в  области секса, большинство ученых бихевиористского направления представляют  сексуальную ориентацию в виде континуума, идущего от исключительной  гетеросексуальности к исключительной гомосексуальности. Например, по 7-балльной  шкале Кинси индивиды, которых привлекают исключительно люди противоположного  пола и которые участвуют в половом поведении только с такими людьми, находятся  на гетеросексуальном конце этой шкалы (категория 0); те, кого привлекают  исключительно люди одного пола и кто участвует в сексуальном поведении только с  такими людьми, находятся на гомосексуальном конце этого континуума (категория  6). Индивиды с категориями со 2-й по 4-ю обычно определяются как бисексуалы.
Такое представление ситуации,  однако, является упрощенным, поскольку сексуальная ориентация включает  несколько разных компонентов, в том числе эротическое влечение или сексуальное  желание, сексуальное поведение, романтическое влечение и идентификацию себя как  гетеросексуального, гомосексуального или бисексуального человека. Не будет  ничего необычного, если по каждой из этих компонент человек займет разные места  на этой шкале. Например, многие люди, которых сексуально влечет к людям своего  пола, никогда не участвовали в гомосексуальном поведении; многие из тех, у кого  часто были гомосексуальные контакты, не идентифицируют себя как гомосексуалов  или бисексуалов. Еще больше усложняет дело то, что со временем человек может  менять ориентацию на одну или более компонент.
Частота  встречаемости разных сексуальных ориентации. Согласно недавнему  обследованию сексуальности, в Соединенных Штатах 10,1% взрослых мужчин и 8,6%  женщин из государственной случайной выборки сообщали о себе что-то одно из  следующего: а) в настоящее время их привлекают «в основном» или «только» люди  своего пола; б) они находят, что секс с человеком одного с ними пола «довольно»  или «очень» приятен; в) они участвовали в сексуальном поведении с человеком  одного с ними пола с 18 лет (Laumann  et al, 1994). Эти цифры близки к доле людей, относящих  себя к левшам (около 8%). В отношении собственной идентификации 2,8% мужчин и  1,4% женщин считают себя гомосексуалами (или геями и лесбиянками) или  бисексуалами — это близко к доле людей еврейской национальности в США (2-3%).
Как признают авторы обзора, эти  цифры следует считать заниженными, поскольку некоторые не склонны сообщать о  желаниях и поведении, считающихся некоторыми людьми аморальными или  патологическими. В данном исследовании эта проблема стояла особенно остро,  поскольку интервью проводились у этих людей дома и не всегда были приватными;  более чем в 20% случаев при интервью присутствовали другие члены семьи и даже  дети.
Источники  сексуальной ориентации. Типичный вопрос «Что является причиной  гомосексуализма?» с научной точки зрения является некорректным, поскольку  неявно предполагает, что гетеросексуальность либо не нуждается в объяснении,  либо ее причины очевидны. Те, кто все же задумываются над этим вопросом,  нередко приходят к выводу, что поскольку лишь гетеросексуальное поведение  приводит к воспроизводству потомства, оно является «естественным» результатом  эволюции, а потому лишь отклонения от гетеросексуальности (такие как  гомосексуализм) представляют собой загадку для науки. Тем не менее сам Фрейд не  был согласен с такой точкой зрения: «[гетеросексуальность] также представляет  собой проблему, нуждающуюся в прояснении, а не является самоочевидным фактом,  основанным на взаимном притяжении полов, в конечном счете имеющем химическую  природу» (1905/1962, р. 11-12). Именно потому, что мы согласны с Фрейдом, мы  озаглавили данный раздел «сексуальная ориентация», а не «гомосексуализм».
На повестку дня снова выходит  проблема «врожденного—приобретенного», с которой мы познакомились в главе 3,  посвященной развитию, и которую обсудим подробно в главе 12, посвященной  индивидуальным различиям: определяется ли сексуальная ориентация взрослого в  основном ранним жизненным опытом или врожденными биологическими факторами,  такими как влияние гормонов или генов?
Лучшие данные по раннему  жизненному опыту получены в крупномасштабных исследованиях на основе интервью  примерно с 1000 гомосексуальных и 500 гетеросексуальных мужчин и женщин,  проживающих в зоне залива Сан-Франциско (Bell, Weinberg  &  Hammersmith, 1981a). [Описывая исследования, в которых мужчины и  женщины гомосексуальной ориентации явным образом сравниваются с мужчинами и  женщинами гетеросексуальной ориентации, мы будем пользоваться терминами  гомосексуальные мужчины и женщины и гетеросексуальные мужчины и женщины  соответственно. В остальных случаях мы присоединимся к рекомендациям, опубликованным  Американской психологической ассоциацией, и будем называть гомосексуальных  мужчин и женщин соответственно мужчинами-геями и лесбиянками. — Прим. автора.]
Это исследование вскрыло один, и  только один, главный фактор, предопределяющий гомосексуальную ориентацию во  взрослом возрасте и у мужчин и у женщин: детская половая несовместимость. Как  показано в табл. 10.2, когда их спрашивали, какая игровая деятельность им  нравилась и какая не нравилась в детстве, гомосексуальные мужчины и женщины с  гораздо меньшей вероятностью, чем гетеросексуальные мужчины и женщины,  сообщали, что им нравились игры, типичные для их пола, и гораздо чаще сообщали,  что им нравились игры, типичные для противоположного пола. Гомосексуальные  мужчины и женщины также с меньшей вероятностью, чем гетеросексуальные,  сообщали, что в детстве они были маскулинными (для мужчин) или фемининными (для  женщин). Помимо этой половой несовместимости, гомосексуальные мужчины и женщины  чаще имели больше друзей противоположного пола.

Таблица 10.2. Половая  несовместимость в детстве

В крупномасштабном исследовании интервьюируемые  гомосексуальные мужчины и женщины чаще гетеросексуальных сообщали о проявлении  у них в детстве половой несовместимости (по: Bell, Weinberg, Hammersmith, 1981b).

Стоит выделить две особенности  данных из табл. 10.2. Во-первых, эти данные довольно убедительны и сходны у  мужчин и женщин: только около 37% гомосексуальных мужчин и женщин в детстве  нравились игры, типичные для их пола, по сравнению с 85-90% у  гетеросексуальных. На самом деле гомосексуальные мужчины реже участвовали в  типичных для мальчиков играх (таких как футбол или бейсбол), чем  гетеросексуальные женщины. Во-вторых, несмотря на убедительность этих данных,  есть много исключений. Например, 44% гомосексуальных мужчин сообщают, что в  детстве они были маскулинными (по сравнению, однако, с 92% среди  гетеросексуальных мужчин). То, что половая несовместимость в детстве  предопределяет гомосексуализм во взрослом возрасте, теперь подтверждено  несколькими другими исследованиями (Bailey & Zucker, 1995), включая несколько тех, в которых были  отобраны мальчики с половой несовместимостью и прослежены до взрослого возраста  (Zucker, 1990; Green, 1987).
Помимо данных о половой  несовместимости это исследование из Сан-Франциско принесло также немало  негативных данных, которые весьма важны потому, что опровергают некоторые  распространенные теории о причинах гомосексуальной ориентации. Из него,  например, следует, что:
- Идентификация растущим человеком  себя с родителем противоположного пола значительно влияет на то, окажется он  гомосексуальным или гетеросексуальным. Это расходится с психоаналитической  теорией Фрейда (она обсуждается в гл. 13), а также с другими теориями,  основанными на динамике семьи человека в детстве. И хотя мужчины-геи вспоминают  о несколько более холодных отношениях со своими отцами, чем гетеросексуальные  мужчины, — что согласуется с психоаналитической теорией, — это верно также в  отношении лесбиянок в сравнении с гетеросексуальными женщинами. Кроме того, эти  результаты указывают на то, что более холодные отношения отца с ребенком не  предопределяют гомосексуальное развитие, но являются результатом неприязни отца  или отвержения им сексуально-несовместимого ребенка, особенно  фемининно-действующего сына. Как мы отмечали в главе 3, отцы гораздо менее  терпимы к половой несовместимости, чем матери.
- Мужчины-геи и лесбиянки не чаще  гетеросексуальных мужчин и женщин сообщают о том, что их первый сексуальный  контакт происходил с человеком одного с ними пола. Кроме того, нельзя сказать,  что в детском и подростковом возрасте им не хватало гетеросексуального опыта  или что этот опыт был им неприятен.
- Сексуальная ориентация человека  обычно формируется в подростковом возрасте, несмотря на то что он мог еще не  стать сексуально активным. Мужчины-геи и лесбиянки, как правило, испытывают те  же самые сексуальные влечения примерно за 3 года до того, как вступить в «более  совершенные» сексуальные отношения с партнером того же пола.
Эти два последних абзаца  показывают, что в общем гомосексуальные ощущения, а не гомосексуальная  деятельность являются решающими предшественниками гомосексуальной ориентации во  взрослом возрасте. Они тем самым опровергают всякие простые бихевиористские  теории научения сексуальной ориентации, включая популярную среди  непрофессионалов версию о том, что человек может стать гомосексуальным, если  его «соблазнит» человек одного с ним пола или если его учитель, родитель или  духовное лицо, которым он восхищается, является открытым гомосексуалом. Данные  межкультурных исследований также согласуются с этим выводом. Например, в  культуре самби (Новая Гвинея) все мальчики участвуют в гомосексуальном  поведении с пубертатного до позднеподросткового возраста. Достигнув последнего,  практически все они вступают в брак и становятся исключительно  гетеросексуальными (Herdt, 1987,  1984).
Наконец, из всех этих исследований  видно, что сексуальная ориентация человека — не просто предмет выбора. Нельзя  сказать, что мужчины-геи и лесбиянки сколько-нибудь в большей степени сами  решают, что будут испытывать эротические чувства к людям одного с ними пола,  чем гетеросексуальные люди решают испытывать эротические чувства к людям  противоположного пола. Представители поведенческих наук расходятся по вопросу  «врожденного—приобретенного», то есть коренятся ли основные детерминанты  сексуальной ориентации в биологии или же в опыте; но они часто неверно толкуют  этот вопрос как вопрос о том, определяется ли сексуальная ориентация переменными,  находящимися вне контроля со стороны индивида, или же ее можно свободно  выбирать. Но это не одна и та же проблема.
Поскольку большинство теорий  гомосексуальности, основанных на переживаниях детства и подросткового возраста,  не подтверждаются фактическими свидетельствами, в настоящее время многие ученые  полагают, что истоки как детского гендерного нонконформизма, так и сексуальной  ориентации, вероятно, имеют биологический характер, и возможно, кроются в генах  или пренатальных гормонах. В рубрике «Современные голоса в психологии»  приводятся две противоположные точки зрения на имеющиеся на настоящий момент  биологические данные.
Биологические  факторы. Поскольку результаты исследования в Сан-Франциско  опровергают практически все основные теории гомосексуальности, основанные на  детском или подростковом опыте, исследователи приходят к выводу, что истоки как  детской половой несовместимости, так и взрослой гомосексуальной ориентации  могут лежать во врожденной или предродовой биологии человека, и к этому вопросу  мы сейчас переходим.
Как отмечалось ранее в этой главе,  половые гормоны, особенно андрогены, участвуют в половой мотивации. Это  особенно выражено у мужчин, что навело многих ранних исследователей на мысль,  будто у мужчин-геев уровень андрогена или тестостерона ниже, чем у  гетеросексуальных мужчин. Но эта гипотеза не подтвердилась. Большинство  исследований показали отсутствие различия, а в тех случаях, где такое различие  выявлялось, не контролировались другие факторы, которые, как известно,  подавляют уровень андрогенов, — например, стресс или увлечение наркотиками.  Кроме того, когда мужчинам-геям дополнительно вводят тестостерон, их  сексуальная мотивация возрастает, как и у мужчин вообще, но сексуальная  ориентация не изменяется.
Роль гормонов в предродовом развитии  связана с иной гормональной гипотезой. Основываясь на данных исследования,  проведенного на крысах, у которых предродовой тестостерон «маскулинизирует»  мозг и создает в дальнейшем самцеподобные реакции в половом поведении,  некоторые исследователи предположили, что если мужской плод человека в  некоторый критический момент предродового развития получает количество  тестостерона значительно меньше среднего, то во взрослой жизни он будет  предрасположен к гомосексуальной ориентации. Сходным образом, если женский плод  человека подвергается воздействию тестостерона в количествах значительно выше  среднего, то во взрослой жизни может возникнуть слабая предрасположенность к  гомосексуальной ориентации (Ellis  &  Ames, 1987).
Гипотезу о предродовом воздействии  гормонов у человека проверить трудно, и большинство таких исследований страдает  методологическими недостатками, не позволяющими сделать какой-либо твердый  вывод (Adkins-Regan, 1988; Ehrhardt  &  Meyer-Bahlburg, 1981). Взять, например, хорошо известное  исследование, в котором отслеживались девочки, подвергавшиеся до своего  рождения крайне сильным воздействиям тестостерона. Эти девочки рождались с  неоднозначными гениталиями, которые исправлялись хирургически вскоре после  рождения. В интервью, проводившихся в среднем детстве, эти девочки и их матери  сообщали, что они более походили на «мальчишек-сорванцов», чем девочки из  контрольной группы (Money & Ehrhardt, 1972). В раннем детстве у них  чаще, чем у контрольных девочек, были сексуальные фантазии с участием того же  пола (Money, Schwartz & Lewis, 1984). Эти результаты часто интерпретировали так,  что тестостерон «маскулинизировал» мозг этих девочек в предродовой период.
Но возможны и другие  интерпретации. Например, эти девочки получали также терапию кортизоном, который  мог повысить их физическую активность и, следовательно, сделать большими  сорванцами. Это могло повлиять на их взаимодействия с другими девочками,  мальчиками и взрослыми и, возможно, изменить поведение этих людей по отношению  к ним. По этой и другим причинам данное исследование ясно не показывает  непосредственную связь между предродовым воздействием гормонов и взрослой  сексуальной ориентацией.
Сходные методологические проблемы  затрудняют интерпретацию других данных, существенных для гипотезы предродового  воздействия гормонов. Сообщалось, например, что гипоталамус мужчин-геев  отличается небольшими деталями строения от гипоталамуса гетеросексуальных  мужчин (LeVay, 1993,  1991). Как мы отмечали ранее, гипоталамус является частью мозга, тесно  связанной с половыми гормонами и половым поведением. Но эти данные основаны на  изучении мозга умерших людей, и все изучавшиеся мужчины-геи умерли от СПИДа, а  большинство гетеросексуальных мужчин контрольной группы — нет. Мы не знаем,  повлиял ли сам процесс болезни на строение мозга, хотя есть некоторые данные,  указывающие на то, что СПИД, видимо, не вызывает структурных изменений (LeVay, 1993; см. также: Bem, 1996; Zucker & Bradley, 1995).
Если данные о влиянии гормонов  неоднозначны, то связь между генетическими факторами и гомосексуальной  ориентацией во взрослом возрасте теперь хорошо установлена — даже если есть  разногласия в ее интерпретации. Наиболее убедительные данные получены в  исследованиях идентичных и родственных близнецов. Как описывается в главе 2 и  более подробно в главе 12 («Индивидуальные различия»), у идентичных близнецов  все гены одинаковые, а у родственных близнецов, как и у обычных братьев и  сестер, общая только примерно половина генов. Если идентичные близнецы более  сходны по некоторому признаку, чем родственные близнецы, то этот признак имеет  генетическую или наследуемую компоненту (при условии что можно исключить другие  факторы, такие как разное обращение родителей с идентичными и родственными  близнецами).
В исследовании мужчин-геев, у  которых имелись братья-близнецы, было обнаружено, что 52% их идентичных  братьев-близнецов также являются геями, по сравнению всего с 22% среди  родственных братьев-близнецов (Bailey & Pillard, 1991). В аналогичном  исследовании лесбиянок обнаружено, что 48% их идентичных сестер-близнецов также  лесбиянки, по сравнению всего с 16% родственных сестер-близнецов. Кроме того,  только 6% приемных сестер этих женщин были лесбиянками, что также указывает на  роль генетической связи (Bailey  et al., 1993). Наконец, анализ 114 семей мужчин-геев в сочетании  с хромосомным анализом 40 семей, в которых было два брата-гея, убедительно  указывает на генетический маркер гомосексуальности на Х-хромосоме — ее мужчины  получают от матери. Таким образом, у мужчин-геев в семье имеется больше  родственников мужчин-геев со стороны матери, чем со стороны отца (Hamer & Copeland, 1994; Hamer et al., 1993).
Теория  «Экзотическое становится эротическим». Недавно была предложена теория,  придающая решающую роль жизненному опыту и пытающаяся интегрировать приведенные  здесь данные. Эта теория сексуальной ориентации называется «экзотическое  становится эротическим» (Bem  D., 1995). В ней утверждается,  во-первых, что генетические факторы (и возможно, другие биологические факторы)  не влияют на взрослую сексуальную ориентацию сами по себе, но влияют на  темперамент и черты личности ребенка. Как документально показывается в главе 12  («Индивидуальные различия»), примерно половину вариаций большинства черт  личности у разных людей можно отнести на счет генетических различий. Другими  словами, есть надежные подтверждения тому, что большинство личностных качеств  имеют сильную генетическую или наследуемую составляющую; к ним относятся такие  особенности детского темперамента, как эмоциональность, общительность и уровень  активности (Buss & Plomin, 1984, 1975).
Подобные особенности темперамента  предрасполагают ребенка к получению большего удовольствия от некоторых видов  деятельности: одному ребенку будут нравиться игры без правил или спортивные  соревнования командами; другому — спокойное общение, игра в камешки или  «классики». Некоторые из этих игр более типичны для мальчиков, некоторые — для  девочек. Таким образом, в зависимости от пола ребенка он будет более  предрасположен к половой совместимости или несовместимости. Как показано в  табл. 10.2, дети склонны также заводить друзей, разделяющих их игровые  предпочтения; например, ребенок (мальчик или девочка), остерегающийся  спортивных соревнований командами, будет избегать играть с мальчиками и  предпочтет в товарищи по игре девочек. Соответственно, дети с половой  совместимостью будут чувствовать себя ближе и комфортнее с детьми своего пола;  дети с половой несовместимостью своему полу будут чувствовать себя ближе и  комфортнее с детьми противоположного пола.
  < Рис. Согласно теории Бема, «экзотическое становится  эротическим»: ребенок, не вписывающийся в гендерную схему, будет чувствовать  себя наиболее адекватно и наиболее комфортно с детьми противоположного пола.>
Согласно рассматриваемой теории,  неодинаковость и дискомфорт вызывают общую (неполовую) возбудимость. У ребенка  женского типа такая возбудимость может ощущаться как слабый страх или опасение  в присутствии мальчиков; у ребенка мужского типа она может ощущаться как  антипатия или презрение к присутствию девочек («девчонки — противные»).  Ярчайший случай — это мальчик-«неженка», которого другие мальчики задирают и  изводят за его половую несовместимость и который в силу этого переживает в их  присутствии сильное возбуждение из-за страха или подавленного гнева.  Девочка-«сорванец», которую остерегаются ее сверстницы, может ощущать сходное  эмоционально окрашенное возбуждение. Однако наиболее распространенный случай —  это ребенок, который просто переживает слабую возбудимость в присутствии  непохожих на него сверстников.
Наконец, в этой теории говорится о  том, что общая возбудимость в последующие годы трансформируется в эротическое  возбуждение или в сексуальное влечение после того, как первопричина этого  возбуждения ослабевает или исчезает. Подтверждение в пользу этого последнего  этапа всего процесса получено частично в лабораторных исследованиях, в которых  испытуемые мужчины физиологически возбуждались одним из нескольких  несексуальных способов (например, совершая бег на месте, просматривая  видеозапись комедийного сериала или охоты на гризли). Когда затем этим мужчинам  показывали видеозапись привлекательной женщины, они находили ее более  привлекательной и выражали больший интерес к тому, чтобы пригласить ее на  свидание или поцеловать, чем те мужчины, которые не были физиологически  возбуждены. Кроме того, не имело значения, что именно вызвало первоначальное  возбуждение. Этот общий результат был повторен в ряде исследований (Allen et al., 1989; White  &  Kight, 1984; Dutton & Aron, 1974; White, Fishbein & Rutstein, 1981). Короче, общая  физиологическая возбудимость может в последующем переживаться и  интерпретироваться как сексуальное возбуждение или действительно в него  превращаться.
И напротив, теория подразумевает,  что когда дети взаимодействуют со сверстниками, с которыми они чувствуют себя  вполне комфортно, возбуждения не возникает (или, возможно, оно угасает). Так,  дети с половой совместимостью заводят себе комфортную, но неэротическую дружбу  с людьми одного с ними пола, а дети с половой несовместимостью заводят  комфортную, но неэротическую дружбу с людьми противоположного пола. Только  экзотическое становится эротическим. Косвенно это подтверждается наблюдением,  что мальчики и девочки, выращенные коллективно в общинах (кибуцах) в Израиле,  редко вступают в брак между собой, поскольку слишком ощущают себя братьями и  сестрами (Shepher, 1971).
Этот же процесс объясняет, почему  практически все мужчины племени самби оказываются во взрослой жизни  гетеросексуальными, несмотря на то что все отрочество проводят в  гомосексуальных занятиях. Хотя большинству мальчиков из самби нравятся их  гомосексуальные занятия, контекст тесного мужского круга, в котором все это  происходит, не вызывает сильно заряженных гомоэротических или романтических  ощущений; при этом мальчиков учат, что женщины низки и опасны — и это усиливает  их эротическое влечение к женщинам. В общем, эта теория провозглашает, что во  всех временах и культурах гетеросексуальность будет преобладать, поскольку  практически все общества устанавливают основанное на признаке пола разделение  труда, которое разделяет мужчин и женщин и делает их непохожими, экзотичными, а  значит, и эротичными друг для друга.
Другие авторы также предположили,  что хотя сходство и близость могут способствовать дружбе и совместимости,  именно несходство, незнакомость и чувство экзотичности зажигают сексуальное  возбуждение и/или романтические чувства (см. напр.: Bell, 1982; Tripp, 1987).  Этологи даже отметили влияние несходства на выбор половых партнеров у разных  видов животных. Как указано в разделе «На переднем крае психологических  исследований», некоторые виды предпочитают половых партнеров, которые сходны с  объектом импринтинга, встреченного ими до полового созревания, но не идентичны  ему; половой партнер, только слегка отличающийся от такого объекта,  воспринимается как наиболее желаемый. Этологи приходят к выводу, что такая  схема предпочтения предотвращает родственное спаривание, поскольку половой  партнер, выглядящий идентично объекту импринтинга, может оказаться близким  родственником.
Более общий момент здесь состоит в  том, что как раз из того, что поведение должно быть репродуктивно выигрышным,  не следует, что эволюция должна обязательно «жестко встроить» его в схему вида.  Обратимся снова к уткам, описанным в разделе об инстинктах и импринтинге.  Очевидно, что для уток репродуктивно выигрышным является спаривание с другими  утками. И все же если их выкармливает мать другого вида, они предпочитают ее  другой утке; они даже будут предпочитать человека, если он окажется первым  движущимся объектом, который они увидят, когда вылупятся. Пока среда достаточно  часто поддерживает репродуктивно успешное поведение, способствует ему, нет  необходимости программировать его в генах. И подобно тому как утята в  подавляющем большинстве случаев встречают мать-утку, так и человеческие  общества заботятся о том, чтобы мужчины и женщины видели друг друга непохожими  достаточно часто, чтобы иметь уверенность, что этот вид не исчезнет с земли.  Говорилось даже, что тети-лесбиянки и дяди-геи, воспитывая своих племянников и  племянниц, помогают дальше развиваться нашему виду (Wilson, 1978).
Читая эту главу, мы неоднократно  убеждались в том, что психологические и биологические причины, контролирующие  многие человеческие мотивы, столь тесно переплетены между собой, что они  сливаются в единый поток событий. Не только биологические процессы воздействуют  на такие психологические мотивы, как голод или жажда, но и психологические  процессы или переживания воздействуют на мотивацию и посредством обратной связи  определяют физиологические реакции. Например, многократное употребление  наркотиков, к которым развивается привыкание, может вызвать необратимые  изменения в нервной системе. Более распространены случаи, когда определенные  виды предпочитаемых нами пищевых продуктов или напитков становятся объектом  нашего выбора преимущественно в результате научения, и даже на ощущаемую нами  степень насыщения при наполнении желудка пищей оказывает влияние предшествующий  опыт. Наши социальные предпочтения определяются преимущественно последствиями  имевших место ранее социальных взаимодействий с определенными людьми. Когда  дело касается мотивационных процессов, биология и психология перестают быть  отдельными друг от друга областями, а становятся двумя аспектами контроля,  постоянное взаимодействие которых направляет наши мотивационные процессы.

Резюме

1. Мотивационные состояния  направляют и активируют наше поведение. Мы можем сознательно выбирать,  действовать ли согласно мотиву, но процессы, непосредственно контролирующие  мотивационные состояния, предваряют сознательный выбор. Они возникают из двух  источников: внутренних потребностей и внешних побудителей.
2. Побуждающие факторы существуют  во внешнем мире: к ним относятся, например, пища, вода, сексуальные партнеры,  наркотики. Побудитель является целью мотивированного поведения и, как правило,  по ее достижении выступает как вознаграждение. Хотя некоторые побудители,  например сладкая пища, когда мы голодны, сами по себе являются сильными  мотиваторами, большинство побудителей становятся таковыми через научение.
3. Многие виды натуральных  подкрепляющих агентов могут активировать мезолимбическую допаминовую систему  мозга. Работа этого нейронного механизма составляет нервную основу всякой  функции подкрепления. При его искусственной активации подкрепляющими  препаратами или электрическими импульсами повышается мотивация как к натуральным,  так и к искусственным побудителям. Изменения в этой системе, вызванные  неоднократным приемом активирующих ее препаратов, могут быть частичной причиной  пагубного привыкания.
4. Факторы физиологической нужды  способствуют поддержанию гомеостаза — сохранения постоянства внутреннего  состояния. Гомеостаз образуют несколько составляющих: эталонная величина или  точка настройки идеального внутреннего состояния; сенсорный сигнал текущего  внутреннего состояния; сравнение эталонной величины с сенсорным сигналом и  реакция, посредством которой текущее внутреннее состояние приближается к  эталону.
5. Пример гомеостаза —  регулирование температуры нашего тела. Регулируемой переменной служит  температура крови, и ее датчики расположены в разных частях тела, включая гипоталамус.  Идеальная величина устанавливается в гипоталамусе; там же расположен компаратор  (сравнивающее устройство). Коррекции осуществляются либо автоматическими  физиологическими реакциями (например, дрожь тела), либо произвольными  поведенческими реакциями (например, надевание свитера).
6. Жажда — еще один  гомеостатический мотив. Существует две регулируемых переменных: внутриклеточная  жидкость и внеклеточная жидкость. Потеря внутриклеточной жидкости  обнаруживается осмотическими датчиками, которыми служат нейроны в гипоталамусе,  реагирующие на обезвоживание. Потеря внеклеточной жидкости обнаруживается  датчиками кровяного давления, которыми служат нейроны, расположенные в толстых  венах и органах тела и реагирующие на падение давления. Внутриклеточные и внеклеточные  сигналы действуют параллельно, создавая жажду.
7. Эволюция чувства голода создала  условия, позволяющие нам выбирать вид питательных веществ. Человек обладает  врожденными вкусовыми предпочтениями (например, к сладкому) и отвращениями  (например, к горькому), которые направляют наш выбор пищи. Кроме того, мы можем  приобрести через научение много разнообразных предпочтений и отвращений.  Гомеостатические сигналы голода, которые возникают, когда в нашем теле остается  мало содержащего калории топлива, например глюкозы, создают аппетит, заставляя  человека воспринимать пищевые побудители как более привлекательные и приятные.
8. Голод контролируется  преимущественно гомеостатическими сигналами недостатка и насыщения.  Определенные нейроны в мозге, особенно в стволе мозга и гипоталамусе,  обнаруживают недостаток наличной глюкозы и возбуждают голод. Другие детекторы  питательных веществ, особенно расположенные в печени, обнаруживают возросший  уровень энергии в хранилищах и возбуждают сытость. Сигнал сытости в виде гормона  холецистокинина выделяется органами пищеварения, чтобы снять чувство голода и  прекратить потребление пищи.
9. Два участка в мозге являются  главными для возбуждения чувства голода: латеральный гипоталамус и  вентромедиальный гипоталамус. Разрушение латерального гипоталамуса ведет к  недоеданию; разрушение вентромедиального гипоталамуса ведет к перееданию. Хотя  первоначально эти участки считались центрами голода и сытости, чувство голода  не устраняется повреждением какого-нибудь из них. Другая интерпретация этих  эффектов состоит в том, что латеральный и вентромедиальный участки гипоталамуса  оказывают взаимное влияние на гомеостатическую точку настройки веса тела.  Повреждение латерального гипоталамуса может понижать точку настройки, а  повреждение вентромедиального — повышать ее. Действие препаратов для диеты,  влияющих на аппетит, частично может объясняться их воздействием на эти участки  гипоталамуса.
10. Люди становятся тучными  потому, что: а) они генетически предрасположены к избыточному весу; б) они  переедают (по психологическим причинам). Влияние генов проявляется в жировых  клетках, темпе метаболизма и точках настройки. Что касается переедания и  тучности, тучные люди, видимо, переедают, когда нарушают диету, едят больше при  эмоциональном возбуждении, и они более, чем люди с нормальным весом,  чувствительны к внешним признакам голода. При лечении тучности крайняя диета  является неэффективной, поскольку воздержание от пищи ведет к последующему перееданию  и снижает темп метаболизма. Лучше всего, видимо, действует приобретение новых  постоянных привычек приема пищи и участие в программе физических упражнений.
11. Нервная анорексия  характеризуется крайней потерей веса из-за добровольно навязываемых  ограничений. Анорексия встречается у женщин в 20 раз чаще, чем у мужчин. Она  может объясняться искаженным представлением о своем теле, когда страдающая  анорексией ошибочно полагает, что выглядит слишком толстой. К возможным  причинам анорексии относятся личностные факторы (например, борьба за  автономию), чрезмерный акцент общества на худощавости женщин и биологические  проблемы (например, дисфункция гипоталамуса). Булимия характеризуется  периодическими эпизодами безудержного потребления пищи, за которыми следуют  попытки избавиться от излишков съеденного посредством рвоты или слабительного.  К возможным причинам снова относятся личностные факторы (например, депрессия),  акцент общества на худощавости и биологические факторы (например, недостача  медиатора серотонина).
12. Предродовое воздействие  гормонов влияет на сексуальное развитие. Если половые железы эмбриона  вырабатывают достаточно андрогенов, у него будет мужская схема развития  гениталий и мозга. Если андрогенов мало или нет вовсе, у эмбриона будет женская  схема развития гениталий и мозга. У различных видов животных предродовое  воздействие гормонов оказывает чрезвычайно сильное влияние на половое поведение  во взрослом возрасте. У человека предродовое воздействие гормонов, видимо, не  столь важно, хотя оно все же играет роль в последующем сексуальном поведении. В  случаях, когда гормональное воздействие на эмбрион соответствует одному полу, а  социальная роль и пол после рождения типичны для другого пола (вследствие  гормонального дисбаланса, предродового воздействия лекарств или несчастного  случая вскоре после рождения), развитие человека будет в наибольшей степени  соответствовать послеродовому социальному полу.
13. Женские гормоны (эстроген и  прогестерон) и мужские гормоны (андрогены) отвечают за изменения тела в  пубертатный период, но играют только ограниченную роль в сексуальной возбудимости  человека. У более низких видов, наоборот, гормоны существенно контролируют  половое поведение. Ранний социальный опыт с родителями и сверстниками оказывает  большое влияние на взрослую сексуальность у приматов и человека. У выращенных в  изоляции обезьян во взрослом возрасте возникают половые проблемы. У человека к  внешним детерминантам взрослой сексуальности относятся также культурные нормы.  Хотя западные общества последние 30 лет становятся все более гибкими в  отношении женских и мужских половых ролей, отношения мужчин и женщин к сексу и  интимным отношениям все же различаются.
14. Недавние исследования  подтверждают заявления о том, что биологические, генетические, гормональные или  нейрологические факторы могут отчасти определять гетеросексуальную или  гомосексуальную ориентацию конкретных индивидуумов, однако научные факты в  пользу данной точки зрения не являются окончательно установленными. Также  остается неизвестным, влияют ли биологические факторы на сексуальную ориентацию  непосредственно или же они способствуют развитию других индивидуальных  характеристик, таких как гендерная конформность, которые косвенно влияют на  развитие сексуальной ориентации.

Ключевые  термины

мотивация
  аффект
  пристрастие
  толерантность
  гомеостаз
  жажда
  тучность
  точка настройки
  анорексия
  булимия
  гендерная идентичность
  овуляция
  сексуальная ориентация

Вопросы  для размышления

1. Как вы думаете, в какой степени  ваши паттерны питания обусловлены потребностями вашего организма? В какой  степени они обусловлены генетическими факторами? В какой — средовыми факторами?
2. Как вы думаете, почему многие  люди полагают, что на сексуальное желание и сексуальную активность у людей  оказывают значительное влияние гормоны, хотя научные данные свидетельствуют о  том, что это не так?

Дополнительная  литература

Обзор биологических факторов  мотивации: Rosenzweig. Biological  Psychology (1996); Carlson. Physiology of Behaviour (5th ed., 1994).
Нервные механизмы подкрепления  подробно обсуждаются в: Hoebel. Stevens' Handbook of Experimental Psychology (2nd edition, 1988).
Анализ факторов, регулирующих  потребление еды и питья: Stricker E. M. (ed.). Neurobiology  of Food and Fluid Intake, Handbook of Behavioral Neurobiology 10 (1990); Logue. The Psychology of Eating and  Drinking (1986).
Различные точки зрения на нарушения питания см. в: Szmukler, Dare and Treasure. Handbook  of Eating Disorders (1994); Gardbner and Garfinkel. Handbook of Treatment for Eating Disorders (2nd ed., 1997).
Личные отчеты молодых женщин, страдающих нарушениями питания, см.: Pipher. Reviving  Ophelia (1994).
Обсуждение различных аспектов  человеческой сексуальности: McWhirter et al. (eds.). Homosexuality/Heterosexuality (1990); LeVay. The Sexual Brain (1994).

На  переднем крае психологических исследований

Импринтинг

Некоторые мотивационные проявления  инстинктивно направляются к своим побуждающим предметам. В психологии у понятия  инстинкта, означающего  врожденную предрасположенность вести себя определенным образом, была долгая и  противоречивая история. В XIX  и  начале XX века  психологи составляли списки инстинктов (согласно одному известному ученому, их  было 18) для объяснения поведения человека (McDougall, 1908). Начиная с 20-х годов это понятие прибрело в  американской психологии дурную славу, частично потому, что объяснение обычно  попадало в замкнутый круг (например: то, что птицы строят гнезда, можно  объяснить тем, что у них для этого есть инстинкт, но единственное  доказательство наличия у них такого инстинкта — это то, что они строят гнезда);  частично потому, что каждому виду поведения ставился в соответствие свой  собственный инстинкт, в результате чего список их рос бесконечно (у вас есть  инстинкт к изучению курса психологии?); а частично потому, что появление  бихевиоризма заставило психологов для объяснения поведения чаще обращаться к  научению. Изучение инстинктивного поведения, однако, продолжалось европейскими  зоологами или, как их называют, этологами (этология — отрасль зоологии, изучающая  поведение животных), и начиная с 50-х годов этологические понятия инстинкта  стали включаться в психологию. В этологическом смысле форму поведения можно  назвать инстинктивной, если она а) обладает видовой специфичностью, то есть  наблюдается у всех представителей вида, независимо от окружения, в котором они  выросли, и без специального научения; б) имеет неизменную схему действия, то  есть является жестко стереотипной и ее организация сильно предсказуема; в)  реализуется врожденным механизмом, то есть может быть запущена некоторым  естественным стимулом, когда этот стимул впервые встречается индивиду, физически  способному ее выполнить. Ползание и первая ходьба маленького ребенка, первое  разгрызание ореха маленькой белкой и улыбка или плач новорожденного младенца —  все это примеры инстинктивных форм поведения. В этом смысле даже определенные  стереотипные схемы научения могут считаться инстинктивными.
  < Рис. Феномен импринтинга настолько силен, что он  был использован при научении представителей исчезающих видов животных  мигрировать типичными для них маршрутами. На фотографии песчаные и большие  журавли следуют за сверхлегким самолетом, управляемым полевым биологом Кентом  Клеггом.>
Одним из наиболее успешных  применений этологического подхода стало изучение импринтинга. Импринтингом называется  раннее быстрое научение, которое позволяет новорожденному или только что  родившемуся животному развить привязанность к своей матери. В первые часы жизни  младенцы многих видов «запрограммированы» на приобретение эмоциональной  привязанности к ближайшему социальному объекту. Как правило, таким объектом  становится их мать, но если только что вылупившийся утенок видит вместо  настоящей матери человека или даже движущийся неодушевленный предмет, например  деревянную охотничью приманку, он «запечатлит» этого человека или предмет на  место своей матери. В «критический период», когда происходит импринтинг,  предъявление объекта всего на 10 минут достаточно для установления  эмоциональной привязанности, которая будет сохраняться, пока животное не  вырастет. Утенок будет следовать за приманкой, если она была первым объектом,  который он увидел, и будет затем стараться быть поблизости от нее даже при  враждебной ситуации, а позднее будет предпочитать близость к приманке, даже  если будет возможность выбора между приманкой и живой уткой (Hess, 1972).
У импринтинга есть несколько  других последствий. Развитие связи между матерью и потомством называется материнским импринтингом. Существует  также половой  импринтинг, который приобретается тогда же, когда и материнский, но не  проявляется в поведении до наступления более позднего времени, когда животное  начинает выбирать полового партнера. При половом импринтинге детеныш научается  у родителей, какими характеристиками должен обладать «подходящий взрослый», и  затем в зрелом возрасте выбирает полового партнера со сходным внешним обликом.  Например, утенок-самец, выращенный естественной матерью, позднее выберет  партнершу, которая ее напоминает, но если его вырастила мать из другого вида  уток, он выберет партнершу, сходную с воспитавшей его, а не с биологической  матерью. Наибольшее предпочтение оказывается половым партнерам, которые сходны,  но не идентичны привлекательному объекту полового импринтинга. Половой партнер,  который только слегка отличается от привлекательного объекта, является наиболее  желанным (Bateson, 1978).  Этологи объясняют это психологическим механизмом, который позволяет выбирать  полового партнера соответствующего вида, но в то же время избегать родственного  спаривания. Половой партнер, выглядящий идентично привлекательному объекту  импринтинга, может с большей вероятностью оказаться близким родственником;  поэтому лучше выбрать такого, который будет слегка отличаться. Некоторые  психологи полагают, что этот механизм может быть связан с тем, почему  романтическая привязанность у человека столь редко возникает между членами  одной семьи.
Способен ли человек к импринтингу?  Импринтинг сильнее всего у тех видов, которые рождаются или вылупляются уже  способными ходить и которые быстро созревают. В отличие от них человек  рождается беспомощным и созревает медленно. Хотя у человека сохраняются  некоторые остаточные явления импринтинга, они, конечно же, несравнимы с  влиянием культуры.
---

Современные  голоса в психологии
Сексуальная  ориентация: врожденная или социально детерминированная?

Исследования показывают, что  такими рождаются, а не становятся
  Дж. Майкл Бейли, Северо-Западный  университет

На протяжении многих лет  большинство психологов считали, что гомосексуализм является результатом  неправильного воспитания, вызванного патологическими отношениями между ребенком  и родителем, или обусловлен нетипичным сексуальным опытом. Однако научные  исследования не подтвердили это мнение (см., например: Bell, Weinberg  &  Hammersmith, 1981).  Родители людей с гомосексуальной ориентацией ничем особым не отличались от тех,  чьи дети были гетеросексуальны (а если отличия и обнаруживались, оставалось  неясным направление причинно-следственной связи). Большинство гомосексуалистов  испытывали гомосексуальные желания задолго до своего первого сексуального  опыта, который действительно мог вызвать закрепление необычного обусловливания.  Лишь после того как исследователи не смогли объяснить происхождение  гомосексуализма социальным влиянием, они обратили внимание на теории, согласно  которым причины гомосексуальности лежат внутри самого человека.
Наиболее достоверно установлена  корреляция между взрослым гомосексуализмом у взрослых и признаками гендерного  несоответствия в детском возрасте (Bailey & Zucker, 1995). Как правило, гомосексуальные мужчины в  детстве были женоподобными мальчиками, а лесбиянки — маскулинными девочками.  Гендерное несоответствие появляется в раннем детстве, скорее вопреки, чем  благодаря воздействию социализации. Действительно, выраженно женоподобные  мальчики, ставшие впоследствии гомосексуалистами (Green, 1987), в детстве часто страдали из-за реакций на их  необычное поведение. Связь между сексуальной ориентацией и гендерным  несоответствием в детстве универсальна для любой культуры (Whitam & Mathy 1986; Whitam & Mathy, 1991). Хотя мы не знаем точных причин  проявляющегося в детстве гендерного несоответствия, общая картина подразумевает  определяющую роль скорее врожденных факторов, чем научения.
Более прямое подтверждение этого  мы получаем в исследованиях родных братьев и сестер, включая близнецов. В  семьях гомосексуалистов наблюдается больше гомосексуальных братьев по сравнению  с гетеросексуальными мужчинами, а лесбиянки имеют больше сестер-лесбиянок по  сравнению с гетеросексуальными женщинами (Bailey & Pillard, 1995). Исследования близнецов  показывают, что эти примеры в большей степени отражают влияние генов, а не  семейного окружения. Однояйцевые близнецы более схожи по сексуальной  ориентации, чем разнояйцевые близнецы (Bailey & Pillard, 1995). С другой стороны, по  крайней мере в половине случаев, если один однояйцевый близнец гомосексуален,  другой близнец имеет гетеросексуальную ориентацию. Хотя это свидетельствует о  важной роли окружения в формировании сексуальной ориентации, такое влияние не  обязательно должно быть социальным. Биологические факторы могут также вызывать  различия у близнецов (Martin, Boomsma & Machen, 1997). Когда однояйцевые близнецы имеют различную  сексуальную ориентацию, они часто помнят, что, будучи детьми, уже имели  различия, что подразумевает раннее действие факторов окружения. Тем не менее  точный характер влияния окружения и воспитания остается неясным.
Более прямое свидетельство  генетического влияния получено в результате исследований ДНК (Hamer et al., 1993). Пары братьев с гомосексуальной ориентацией  наследуют одну и ту же часть X-хромосомы,  Xq28, более часто, чем это  можно объяснить случайным совпадением. Возможно, ген, находящийся именно в этой  области, влияет на определение мужской сексуальной ориентации. В пользу данной  гипотезы говорит и то, что гетеросексуалы обычно не наследуют ту же версию Xq28, что и их гомосексуальные братья (Hu et al., 1995).
Наиболее влиятельная теория  утверждает, что в человеческом мозге есть область, определяющая сексуальную  ориентацию, и развитие этого центра зависит от ранних гормональных воздействий (LeVay, 1996). Согласно этой теории,  мужчины-гомосексуалисты имеют женские центры сексуальной ориентации, а  лесбиянки — мужские центры. Два известных науке примера с мальчиками, которые в  раннем детстве случайно лишились гениталий и затем воспитывались как женщины,  также подтверждают эту точку зрения. Во взрослом возрасте обоих прежде всего  привлекали женщины, что согласуется с влиянием внутриутробного развития больше,  чем с послеродовым воспитанием (Bradley, Oliver, Chernick  &  Zuckner, 1998; Diamond & Sigmundson, 1996). В одном из исследований  мозг гомосексуалистов сравнивался с мозгом гетеросексуальных мужчин и женщин, и  в результате был сделан вывод, что одно из ядер (скоплений нервных клеток)  имело большие размеры в мозге мужчин-гетеросексуалов, чем в мозге  гомосексуалистов, который в этом отношении скорее походил на мозг гетеросексуальных  женщин (LeVay, 1991).  Это ядро находится в гипоталамусе, который, как известно, играет важную роль в  определении сексуального поведения. Гипоталамус, вероятно, развивается очень  рано, и таким образом, данное различие между гомосексуальными и гетеросексуальными  людьми вряд ли вызвано разницей в опыте.
Вопрос происхождения сексуальной  ориентации является спорным, и в этой области еще предстоит многое сделать.  Значительную часть наиболее важных данных (например: Hamer et al., 1993; LeVay, 1991) необходимо  подвергнуть повторной проверке. На данный момент нельзя полностью исключать  роль социального окружения, хотя пока она и не подтверждается исследованиями.  Напротив, в результате научных изысканий получено множество доказательств  врожденности гомосексуальности.

Сексуальная ориентация не  является врожденной
  Дерил Дж. Бем, Корнеллский  университет

Доктор Бейли и я согласны, что  действительно существует связь или корреляция между биологическими переменными  и сексуальной ориентацией. Но я предлагаю альтернативную интерпретацию  биологических фактов — теорию сексуальной ориентации «экзотическое становится  эротическим» (ЭСЭ) (Bem, 1996).  Постулируемая мною последовательность развития гомосексуальности показана на  схеме.

A: Биологические  переменные.
B: Черты  темперамента в детстве.
C:  Предпочтение типичных/нетипичных для своего пола видов деятельности (гендерное  соответствие/несоответствие).
D: Ощущение  отличия от представителей противоположного/своего пола («экзотичность»).
E:  Физиологическое возбуждение в отношении лиц противоположного/своего пола.
F:  Эротическое влечение к лицам противоположного/своего пола.
  (A->B->C->D->E->F)

А—>B Во-первых, теория ЭСЭ предполагает, что  генетические, гормональные и, возможно, другие биологические факторы  непосредственно влияют не на взрослую сексуальную ориентацию, а на особенности  темперамента и черты личности ребенка. Многие личностные качества имеют сильные  генетические или наследственные корни, включая такие особенности темперамента  детей, как уровень активности и агрессивность.
B—>C Указанные особенности темперамента предопределяют,  что ребенок будет испытывать удовольствие от некоторых действий больше, чем от  других: более агрессивный или активный ребенок будет наслаждаться дракой  (типичные для мальчиков действия); другой предпочтет более спокойные формы  социализации (действия, характерные для девочек). Таким образом, ребенок будет  генетически предрасположен к поведению, которое в зависимости от его/ее пола  окажется гендерно соответствующим или несоответствующим. Как показано в табл.  10.2, дети склонны иметь таких друзей, которым нравятся одинаковые с ними виды  деятельности; например, ребенок (мальчик или девочка), избегающий спортивных  состязаний, будет уклоняться от игр с мальчиками и более расположен к выбору  девочек в качестве партнеров по играм.
C—>D Соответственно, дети,  поведение которых соответствует их гендеру, будут чувствовать себя сильно  отличающимися от детей противоположного пола; дети с гендерно-несоответствующим  поведением будут чувствовать себя сильно отличающимися от детей своего пола, то  есть считать их более «экзотическими», чем детей противоположного.
D—>E Чувство собственного отличия от других вызывает  возбуждение. Для типичного мальчика это может ощущаться как антипатия или  презрение к девочкам («девчонки глупые»); для типичной девочки — как робость  или опасение в присутствии мальчиков. Большинство детей, однако, не будут  осознавать свое возбуждение.
E—>F Это возбуждение в более  поздние годы трансформируется в сексуальное возбуждение или эротическое  влечение: экзотическое становится эротическим. Частично в пользу существования  этого шага свидетельствуют результаты исследований, в ходе которых  гетеросексуальные мужчины, будучи физиологически (но не сексуально) возбуждены,  ощущали большее влечение к женщинам, чем те, которых не возбудили. Другими  словами, общее физиологическое возбуждение может впоследствии переживаться и  интерпретироваться как сексуальное возбуждение или фактически быть  преобразовано в него.
Доказательство положения этой  теории, согласно которому несоответствие своему полу в детстве стоит в ряду  между биологическими переменными и сексуальной ориентацией, фактически получено  в тех же исследованиях, которые доктор Бейли цитирует как подтверждающие связь  физиологии и гомо/гетеросексуальности. Например, в упомянутом им исследовании  близнецов было обнаружено, что с точки зрения несоответствия своему полу в  детстве пары однояйцевых близнецов более похожи, чем пары разнояйцевых. Точно  так же в ходе изучения ДНК сделан вывод, что пары братьев с гомосексуальной  ориентацией, которые имеют одну и ту же часть Х-хромосомы, более схожи по  параметру несоответствия своему полу, чем братья с гомосексуальной ориентацией,  у которых нет этой части X-хромосомы.  Короче говоря, исследования, подтверждающие связи между биологическими  переменными и взрослой гомосексуальной ориентацией, согласуются с положением  теории ЭСЭ, что биология сначала ведет к гендерно-несоответствующим интересам и  предпочтениям в детстве и только впоследствии — к взрослой гомосексуальной ориентации.  Тем не менее это еще не доказывает, что данная теория верна; только  дополнительные исследования могут решить этот вопрос.
Наконец, необходимо отметить, что  теория ЭСЭ применима к проявлениям как гомосексуальности, так и  гетеросексуальности. Поскольку почти все культуры подчеркивают различия между  мужчинами и женщинами, большинство мальчиков и девочек вырастают, ощущая себя  отличными от представителей противоположного пола, и следовательно, в  последующей жизни будут ощущать сексуальное влечение к ним. Это объясняет,  почему гетеросексуальность являлась наиболее распространенной ориентацией во  все времена и во всех культурах.